Стервятники
Шрифт:
Заезжали преступники по дороге от Кручины до Дарасуна куда- нибудь или прямиком до станции проскочили - узнай попробуй. Но машину не грабили. Доехали до перрона и бросили. Опаздывали на поезд или нарочно к вокзалу подкатили? Откуда у них такой экзотический «ствол»? Куда делась гильза? «Кольт» 45 калибра не револьвер, гильзу при выстреле выбрасывает. Вопросы, вопросы, вопросы.
Дима тяжело вздохнул и, дождавшись, когда «прокурорша» дочитает заключение Тимонина о пуле, выковыренной из левой стойки «жигуленка», спросил:
– Что скажете, Светлана Васильевна? Как вам такой сюжетик?
– А может, это и к лучшему, - со своей обычной сухостью ответила СВ, глядя сквозь Диму.
– Американских пистолетов у нас, хотя бы пока, явно меньше, чем охотничьих ружей. Вам и карты в руки, Дмитрий Сергеевич. Надеюсь, что последнее обстоятельство учтено вами в плане розыскных мероприятий?
Капитан Писаренко еще раз тоскливо повторил про себя сделанный вывод о причинно-следственной связи воздушного шарика и горящего окурка.
ОЛЕГ Мельников призыва был весеннего, соответственно наступил и «дембель», но родительские надежды, что по осени Олег сумеет поступить в политехнический, хотя бы на подготовительное, оказались чересчур оптимистичными. Куда там! Короче, как устроился летом, с помощью бати, слесарить в ПАТП-2, проще говоря, в городской таксопарк, так и продолжал пролетарить уже третий год. На «политене» поставил крест - тягаться на вступительных со свежими выпускниками средних школ не получилось. Поэтому родительские иллюзии об институте угасли окончательно, что Мельникова-младшего в душе и не грызло.
Афган вообще избавил Олега от иллюзий. Былые мечтания вчерашнего школьника остались там, на кручах Саланга. Как и многое другое. Идеалы, там, разные, понятия о черном и белом.
Общительностью Олег и раньше не отличался. И теперь больше любил у отца в гараже с железками возиться. Неполный год после школы до армии тоже пролетел бестолково: на курсах в ДОСААФе немного позанимался - не понравилось, бросил. Батя устроил в ремонтные мастерские, потом на автосборочный в ученики. Когда повестку принесли - Олег даже обрадовался.
Военно-патриотического задора заметно поубавилось, стоило стриженой пацанве очутиться в «учебке». Оная оказалась от дома далековатенько - под Ташкентом. Четыре месяца в пыльном и прокаленном жаром гарнизоне в полустне километров от Города Дружбы Народов. Но красоты «Звезды Востока» так и остались неисследованными.
Душной ночью тревога сорвала с липкой простыни, лихорадочные сборы, от которых слетела вся кожа на костяшках пальцев (кто придумал такие ручки у деревянных патронных ящиков?), изматывающий марш на ревущих в бесконечной колонне «сто тридцать первых» ЗИЛах.
Сумасшедшая ночь завершилась на необозримом военном аэродроме у пузатых транспортных «АНов». Внушающая крепкий оптимизм плотность заправки желудков, которой завершилось несколько часов ожидания близ аэродромной бетонки, приказала долго жить после первого часа болтанки в самолетном брюхе. Потом кишки просто бились друг об друга прямо-таки с жестяным грохотом: самолет лез через горные хребты, ухая в воздушные ямы и содрогаясь всеми своими железяками. Дубарь в поднебесье тоже оказался изрядным: шинельную скатку раскатал самый ленивый. Наконец, сели где-то. «Где-то» оказалось Кабулом.
Афган Олег вспоминать не любит. Может быть, потому и отстранился от братвы, вернувшись домой. После гибели Лехи, единственного для Олега боевого другана, так ни с кем и не завязалось чего-то крепкого. В Чите однополчан не знал, да и не стремился узнать. Вообще приходили, звали в клуб, еще ассоциацию или союз там какой-то создают. Нет, хватит! Чем быстрее забудется, тем лучше. И свое удостоверение о льготах засунул подальше - впереди женщин с детьми к прилавку лезть?.. Медали «За отвагу» и афганская, которая якобы от «благодарного народа», где-то у матери в шкатулочке, с его роддомовскими клеенчатыми бирочками.
Редко, когда Олег оставался в квартире один, он залезал на антресоли и вытаскивал из-под груды барахла вороненый афганский трофей. Но «кольт» все чаще и чаще напоминал ему чемодан без ручки: быть его хозяином, что сводилось к такому, вот, тайному любованию «машинкой», былой радости уже не приносило, а избавиться, попросту выбросить пистолет, дабы не играть с законом в кошки-мышки, - жалко. И снова прятал увесистый сверток под старье.
Определенные взгляды на трофей стали зарождаться у Олега через несколько месяцев после знакомства с Леной.
В минувшем сентябре это произошло. Если быть точным, в воскресенье, 9 сентября одна тысяча девятьсот девяностого года. В день рождения Влада Орехова, одноклассника Олега.
Столкнулись с Владом совершенно случайно накануне, в пятницу. Мать почувствовала себя неважно, Олег поспешил в центр, в единственную дежурную аптеку, купил лекарство и топал через площадь на троллейбусную остановку - на «единичку» и домой, в Северный. И тут навстречу - веселая, шумная кучка «фирменных» мальчиков и девочек. Явно на ресторан «Забайкалье» нацелены. Азимуты пересеклись - притормозил, пропуская.
– Ба, Олега! Ты?
– долговязый парень, стряхивая с плеча девичью руку, шагнул к Мельникову. «Вареный» с головы до ног, обутых в белоснежные фирменные кроссы «Найк». Только тут его Олег и признал - Орехов Влад. Владислав. С шестого класса учились вместе. Последний раз на выпускном виделись.
– Старик! Смертельно рад! Где пропадал?
– затараторил бывший одноклассник. Олег молча пожал узкую и вялую ладонь, неопределенно пожимая плечами.