Стигма ворона 3
Шрифт:
— Нет, не сейчас, — отмахнулся от него парень. — И не переживай за меня. Нормально все. Тоскливо здесь только…
— Отчего же, мой мальчик? Смотри — весна вступила в свои права.
— Какая-то здесь очень молчаливая весна, — хмыкнул Эш. — Даже птиц не слышно.
— О, скоро здесь будет невероятно шумно — многие перелетные виды, прежде чем лететь на мой континент, останавливаются здесь, чтобы отдышаться с долгой дороги. Тебе понравится. А потом зацветут ситары — этот гибрид растет только здесь, на острове. Впереди новая
Парень усмехнулся.
— Да, по крайней мере — я постараюсь… — мрачно сказал он.
— Тебе, наверное, неприятно думать о смерти дингиров? — продолжал расспрашивать Единый.
Эш глубоко вздохнул.
— Не мне тебе рассказывать, что однажды я уже убивал безоружных. Но говорить об этом я не хочу.
Он поднялся с кресла и направился к выходу из зала.
— Понимаю, — сочувствующим тоном любящего родителя отозвался Единый. — А еще я заметил, что ты совсем перестал курить…
— Берегу смесь для более трудных времен, — без запинки соврал Эш, сворачивая по коридору к лестнице. — Ладно, я постараюсь больше времени посвящать обучению.
— Впереди рассказ про третью мировую войну. Мне казалось, тебя эта тема волнует.
— Теперь, когда я готовлюсь развязать четвертую, уже не так сильно, — признался Эш. — А теперь, если ты не против, я бы хотел немного помолчать и хорошенько выспаться…
Он вытащил из уха «болталку», с которой теперь почти не расставался, и ленивой походкой отправился в свою берлогу с крошечным окошком.
Ночью ему снился тигр. Огромный, серебристый, как луна. Он шел по темному полю, касаясь головой черного неба, и воздух был наполнен стрекотом сверчков и родными ароматами.
Здесь пахло совсем иначе.
Воздух на острове напоминал разбавленную тюремную похлебку по сравнению с густым наваристым супом с приправами — ни вкуса, ни запаха, ни сытости в нем не было.
То ли дело дома…
А потом он вдруг проснулся.
И сразу понял, что что-то изменилось.
Снаружи доносился непривычный гомон.
Выглянув в окно, Эш увидел, что на ветвях деревьев, на земле и в небе все вдруг ожило. Сотни черных пичуг с зеленоватым отливом и крапинками на перьях голодно сновали туда-сюда в поисках пропитания.
— Они прилетели… — проговорил Эш, не веря своим глазам.
Сердце в груди заколотилось.
Все, время пришло!
Началось!
— Они прилетели, ворон!..
Схватив со стола оставшийся с вечера хлеб, серый и невкусный, Эш бросился на улицу, оставив пуговицу-«болталку» на столе.
Роботы у входа не стали его задерживать.
Эш бросил первые крошки на землю, и черное облако с довольными вскриками тут же смели всю еду, бесстрашно кружа над своим кормильцем и требуя добавки.
— Мои хорошие… Мои бродяги! — Эш бросил еще немного крошек и двинулся чуть в сторону от строений, ближе к берегу.
Сунув пустую трубку в рот, он дрожащими руками развязал
Растерев щепоть по ломтю, Эш принялся крошить его птицам. Те жадно хватали смешанные с пылью крошки и тут же улетали, точно вместе со спорами обретали частицу чужого разума, который гнал их туда, за море, в вотчину Единого. Нетерпеливый ветер срывал с его пальцев белые пушинки, утаскивая их вдаль, пряча в траву и волоча по камням к морю.
Быстрее, еще быстрее!
Споры разлетались в стороны, засевая вокруг Первого.
Того, кто был задолго до Единого, но не превратил мир людей в центр разведения скота.
Того, кто не вмешивался в ход войны — но и не участвовал в ней через двадцать лет после своего появления, как это сделал Единый. Того, кем были пропитаны все, кого любил Эш. А значит, их существование должно было стать следующей преградой тому, чтобы принц наконец-то стал полноценным королем.
Эш выбрал Первого, потому что тот не лгал. Не скрывал своего лица. Не строил устройств в Иркалле, направив их агрессивной стороной к границе с людьми.
Возможно, он был диким и кровожадным, как древнее божество еретиков — впрочем, почему «как»?
По своей сути Первый был единственным живым богом на этой планете. Он принадлежал миру Эша и состоял из плоти, крови, духов и энергий. И не чужаку из-за моря решать, жить этому миру со своим свирепым божеством, или умереть вместе с ним.
Бросив опустевший мешочек наземь, Эш глубоко вдохнул всей грудью.
От этого вдоха у него закружилась голова, как если бы он впервые глотнул свежего воздуха после долгого заточения.
Вот и все. Обратной дороги нет. А значит, и колебаться больше незачем.
Глава 13
Обернувшись на строения, Эш увидел, как застыли роботы.
У кого-то осталась поднята одна нижняя подпорка, кто-то повторял одно и то же недозавершенное движение головой.
А потом все, как один, обернулись к смотревшему на них парню.
Эш широко улыбнулся — в первый раз за все время пребывания на острове.
Единственное, о чем он сейчас жалел, так это о том, что не слышит реакции Аварры, до которого, наконец, дошло, что случилось.
Интересно, он и сейчас пытается увещевать Эша со словами «мальчик мой», или все-таки сорвался на грязные ругательства?..
Хотя для того, чтобы ругаться, нужно все-таки быть человеком.
Железные уродцы рванулись к Эшу, но тот ударил их потоком воздуха — сильно, наотмашь. Все его тело горело от побежавшей по жилам энергии — давненько он не использовал своих способностей.
Роботы попадали на землю с глухим стуком, как спелые груши. Испуганные птицы взмыли вверх с тревожным гомоном, а Эш бросился к своему бункеру — там, под землей, сейчас спали Ларс и Дарий.