Стихи (2)

Ваншенкин Константин Яковлевич

Я люблю тебя, Жизнь

М.Бернесу

Я люблю тебя, Жизнь, Что само по себе и не ново, Я люблю тебя, Жизнь, Я люблю тебя снова и снова. Вот уж окна зажглись, Я шагаю с работы устало, Я люблю тебя, Жизнь, И хочу, чтобы лучше ты стала. Мне немало дано Ширь земли и равнина морская, Мне известна давно Бескорыстная дружба мужская. В звоне каждого дня, Как я счастлив, что нет мне покоя! Есть любовь у меня, Жизнь, ты знаешь, что это такое. Как поют соловьи, Полумрак, поцелуй на рассвете. И вершина любви Это чудо великое - дети! Вновь мы с ними пройдем, Детство, юность, вокзалы, причалы. Будут внуки потом, Всё опять повторится сначала. Ах, как годы летят, Мы грустим, седину замечая, Жизнь, ты помнишь солдат, Что

погибли, тебя защищая? Так ликуй и вершись В трубных звуках весеннего гимна! Я люблю тебя, Жизнь, И надеюсь, что это взаимно! 1956 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

«Зашел боец в избу напиться…»

Зашел боец в избу напиться И цедит воду из ковша. Свежа студеная водица. Хозяйка очень хороша. Напился, закурил устало. Она глядит на синий дым. Муж у нее чудесный малый, Ей хорошо, должно быть, с ним. Бойцу ж ни холодно, ни жарко, Его-то дело - сторона, Вот разве что немного жалко Бойцу, что замужем она. 1950 Константин Ваншенкин. Стихотворения. Москва, "Художественная Литература", 1966.

«С воодушевленьем и задором…»

С воодушевленьем и задором Девочка, беспечна и горда, Говорит, захваченная спором, Что не выйдет замуж никогда. И подружки страшно горячатся, Спорят - ничего не разберешь. Рассуждают, можно ли ручаться, И решают: можно, отчего ж! Только мать молчит, не двинет бровью, Но потом не спится ей в ночи. Скоро дочка встретится с любовью, Больно споры эти горячи… 1954 Константин Ваншенкин. Стихотворения. Москва, "Художественная Литература", 1966.

Писарь

В каждой стрелковой роте, Где-то в тылу, в каптерке Писаря вы найдете В глаженой гимнастерке. Годность любой шинели Определит он сразу, Знает за две недели Текст полковых приказов. Мелочь любая в роте: Фляжка, ремень от скатки Все это на учете, Все у него в порядке. Хлопцам дает советы, Парень такой негордый… Если бы писарь этот Мог воскрешать из мертвых. Силой любви огромной, Силой мужской заботы Так же без крика, скромно, Он воскресил бы роту. Он не шагал в походе, Ехал в обозе где-то, Спал по ночам в подводе, Вздрагивал, ждал рассвета. Все же он был солдатом, Он со степей изрытых Письма в родные хаты Слал матерям убитых. Пальцы его в чернилах Были всегда и всюду, Только была в нем сила, Хлопцам казалась чудом… Вспомнить походы, право, Стоит сегодня дома. Слава! Большая слава Писарю боевому! Тихо стоят знамена В штабе соединенья. Строятся батальоны, Движутся на ученья. Сколько опять заботы Писарю нашей роты: Вновь получать махорку Со старшиною вместе И прибирать каптерку Медленно, честь по чести, Путь вспоминать неблизкий, Дьявольскую погодку И в боевые списки Вписывать первогодков. 1948 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

«Ветер гонит облако с дождями…»

Ветер гонит облако с дождями, Листья перевертывает скопом. Мы сидим в отрытой наспех яме, Кратко именуемой окопом. На штыки склоняясь, дремлем стоя, К стенке приспособившись спиною. Снится только самое простое Отдых с табаком и тишиною. Но еще нам снится на рассвете День победный, громкий и нарядный. То, что с нами было в сорок третьем, Кажется теперь невероятным. И теперь нам кажется порою, Что не уезжали из столицы, И, бывает, кутаем весною Горло из боязни простудиться. Но случись гроза над нашим краем, Будем - вновь живучие, как боги, О победе и тепле мечтая, Ждать чужие танки у дороги. 1947 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

«В сплошной осенней темноте…»

В сплошной осенней темноте, Когда густая ночь, как сажа, Я разберусь в любой черте Давно знакомого пейзажа. На полустанке поезд ждет, Чтоб увезти меня далеко. Темно. Но скоро рассветет, И с первым солнечным потоком На горизонте лес всплывет Пилой с неровными зубами. И мой знакомый счетовод Пойдет с портфелем за грибами. Гудки разбудят сонный дол, Туманным скрытый покрывалом. Вон там мы стукали в футбол С утра до вечера, бывало. Я не могу забыть о том, Как ноги жгла трава сырая. Как с дряхлым маминым зонтом Я прыгнул с нашего сарая. Потом я прыгал много раз, Зажав кольцо в ладони потной. Но я хочу, чтоб этот час Мне записал наш писарь ротный Началом пройденных дорог, Началом трудного похода. Я на дорогах вьюжных дрог Не только те четыре года. Я был солдатом с детских лет, Когда с зонтом влезал на крышу, Хоть в красный воинский билет Никто мне этого не впишет. 1948 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

Винтовка

Утром, незадолго до привала, Возле незнакомого села Пуля парня в лоб поцеловала, Пуля парню брови обожгла. По снегу шагали батальоны, Самоходки выровняли строй. Покачнулся парень удивленно И припал к проталине сырой. И винтовка, тоже как живая, Вдруг остановилась на бегу И упала, ветви задевая, Притворившись мертвой на снегу… Похоронен парень у Дуная, До него дорога далека, Но стоит винтовка боевая В пирамиде нашего полка. 1949 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

Старшина

Из далекого Клина Получил старшина Телеграмму, что сына Подарила жена. На поверку построен Весь личный состав. Старшина перед строем Соблюдает устав. Старшина вызывает По списку солдат. Старшина назначает На завтра наряд. А в глазах его что-то Особое есть. Сразу чувствует рота Хорошую весть. Но нельзя шевелиться, Дисциплина нужна. …На знакомые лица Глядит старшина. Раздвигаются стены Вокруг старшины, От Можайска до Вены Дороги видны… В батальоне сыграли Горнисты отбой. Город Клин, не пора ли Повидаться с тобой? Ведь над городом Клином Воздух словно вино, Голосам соловьиным Там раздолье дано. Скрипнут новые двери, Отпуск - месяц подряд. "Надо будет проверить Завтра утром наряд…" Свет давно погасили, Задремал старшина. Над полями России Тихо встала луна. 1949 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

Командарм

Умолкла шумная казарма, Раздался окрик: - Кто идет? И вдруг машина командарма Остановилась у ворот. Бежит дежурный неуклюже, Противогаз прижав к бедру. А командарм идет по лужам, По освещенному двору. За ним шагают вестовые, Бормочут: - Ох и дождь, беда… А командарму не впервые, Должно быть, заезжать сюда. Проходит в дом - и к пирамиде. Берет винтовку из нее. И на частях блестящих видит Он отражение свое. Потом, шагая между коек, Проходит медленно к окну, Веселым взглядом успокоив Проснувшегося старшину. Как на отчетливом рисунке, Он ясно видит от окна, Что сапоги стоят по струнке, Что гимнастерки как одна. И вдруг припоминает годы Солдатских песен и забот, Курсантский полк, и помкомвзвода, И часового у ворот. Да, для него здесь все родное, И потому стоит он здесь. А в это время за спиною Бригадный штаб собрался весь. Окно светлеет с каждым мигом, Встречая раннюю зарю… Тогда он руку жмет комбригу И говорит: - Благодарю! 1949 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.

Часовой

Сорвавшись с поднебесной высоты Стремительным сверкающим обвалом, Внезапный ливень свежие листы Прибил к земле. И тихо-тихо стало. Запахло сразу мокрою травой, Приподнялись ромашки на пригорке, И на поляну вышел часовой В защитной потемневшей гимнастерке. Пестреют полосатые столбы. Поют дождем разбуженные птицы. Ни окрика не слышно, ни стрельбы У нашей государственной границы. Поста не покидая своего, Не спит солдат дождливыми ночами: Россия за плечами у него, Столица за солдатскими плечами. Он видит плодоносные сады, Кавказские заснеженные горы И стряхивает капельки воды С винтовочного, светлого затвора… Густой туман разлегся на лугу, И луг похож на озеро лесное С березками ва самом берегу, С растущей прямо в озере сосною. А впереди все шире и ясней Встает зари горящая полоска. Деревья выделяются на ней Особенно отчетливо и жестко. 1949 Константин Ваншенкин. Избранное: Стихи. Москва: Художественная литература, 1969.