Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники., Шпаликов Геннадий Федорович

Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

на обложку

Шпаликов Геннадий Федорович

Шрифт:

Незаметен Новый год, Я люблю его приход. Середина декабря — Есть начало января. Солнце зимнее блестит, Снег хрустит, солдат грустит, На заснеженном заборе Галка черная сидит. Белый, белый, белый день, Ты пальто свое надень, Как: одень или надень — Мне задумываться лень. Лень платформ и деревень, Пива мартовская лень, Приподнять ресницы лень, Приподнять и опустить, Свет вечерний пропустить. Я хочу узнать давно, Где стучит веретено, Где в замерзшее окно Смотрит девушка давно. Я

живу — который год — В ожидании погод. Вот погода — я летаю, Я по воздуху лечу, В этом облаке растаю, Появлюсь, когда хочу. Ну а вдруг не захочу Появляться — неохота? Я по воздуху лечу: Редкость — летная погода.

«Все неслышней и все бестолковей…»

Все неслышней и все бестолковей Дни мои потянулись теперь. Успокойся, а я-то спокоен, Не пристану к тебе, как репей. Не по мне эта мертвая хватка, Интересно, а что же по мне? Что, московская ленинградка, Посоветуешь поумней? Забываю тебя, забываю, Неохота тебя забывать, И окно к тебе забиваю, А не надо бы забивать. Все давно происходит помимо, Неужели и вправду тогда Чередой ежедневных поминок Оборачиваются года?

БЕССОННИЦА

Бессонница, — бываешь ты рекой. Болотом, озером и свыше наказаньем. И иногда бываешь никакой, Никем, ничем, без роду и названья. Насмешливо за шиворот берешь, Осудишь, в полночь одного посадишь, Насмешливо весь мир перевернешь И шпоры всадишь. Бессонница… Ты девочка какая? А может быть, ты рыба? Скажем, язь? А может быть, ты девочка нагая, Которая приходит, не спросясь? Она меня не слушала, А только кашу кушала И думала: прибрать бы, А может, постирать? А может, вроде свадьбы Чего-нибудь сыграть? Чего-то вроде, около Кружилось в голове, Оно болотом скокало То справа, то левей. Я говорю: не уходи, Ночь занимается, Ночь впереди и позади, Лежать и маяться. А ей-то, господи, куда? Мороз, пороша… Беда с бессонницей. Беда. Со мною тоже.

СТИХИ 7 ОКТЯБРЯ

Почему и во всем непременно Мне охота себе объяснить И осенней воды перемену, И осоки железную нить? По ту сторону речки, над лесом, Появилась во мне и сама Мелочами своими воскресла Незабвенная эта зима…

На ледяной реке — Следы, дымы и звуки, И варежка в руке — Предчувствием разлуки. А солнце в январе — Из-за того же леса. А я на лед смотрел — Мне это интересно.

ГРОМ

Даше

Когда-нибудь потом, А может, после (чего?), Я расскажу про гром — У нас бывали гости. Не так уж много, но — Но все-таки бывали, — Шло белое вино, И мы не унывали. Унынье настает По той простой причине, Что времени отсчет Повис на середине. У стрелки часовой Случаются причуды — То закричит совой, То петухом, то чудом — Завертится вдруг вспять, Вернет нас в понедельник, Заставит утром спать И обернет в сочельник.

«Я помню, а ты и не вспомнишь…»

Даше, 19

марта [18]

Я помню, а ты и не вспомнишь Тот мягкий, по марту, снежок, И имя мое ты не вспомнишь, И это уже хорошо. Все то, что на свете осталось, Я именем Даши зову. Такая тоска или жалость — Я вижу тоску наяву.

19 марта — день рождения дочери — Даши Шпаликовой.

ПОСЛЕ ПРОСМОТРА ФИЛЬМА «ДЕТИ РАЙКА» — ОСЕНЬЮ 1973 ГОДА

Даше

Чего-то плакать стал в кино, Хотя кино не те, Но хорошо — пока темно — Не видно в темноте Ни мокрых глаз или ладонь, Прижатую слегка, За все страданья примадонн Родных «Детей райка». Там и потеря, и тоска. Потери — через раз. И заработок из-за куска, И от куска отказ. Неразделенная любовь, И разделенной свет, И столкновенье чуждых лбов — Чего там только нет. Бездомность, блеск и нищета. Невесел и конец, Когда понятна вся тщета Двух любящих сердец. Но из Повторного кино К Никитской выходить. Кому перо, кому станок, Кому портвейн пить. Но на Никитской, у кино, Я видел то молчанье — И астроном и агроном — Как бы однополчане.

ДАШЕ

Глаза мои опухали, Ресницы машут лопухами, Одна ресница, как лопух, Другая — веточкой еловой — По девочке светлоголовой Слезой падет на летний луг. А людям — пожимать плечами, С чего же так орать ночами, Как морж или медведь, С чего же все на свете путать, Котенка под рубахой кутать, Штанов, но сути, не иметь. Жить обреченным явно на смех, А между тем, спокойно, насмерть, Блевотиной освободя, Жить для себя. Качайся в смехе, покачайся, Но ты особо не печалься, Сегодня — точно не помру. Я комнату спокойно отопру, Ботинки в сторону отброшу, Чернил налью в твою галошу, Рукою об руку потру. Прощай, мое сокровище, — Нелепые слова, Но как от них укроешься — Кружится голова. И мартовская талость Бросается и рвет. Мне докружить осталось Последний поворот.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Спят в диване валенки, И галоши спят. Ты усни, мой маленький Бледнолицый брат. Сном объяты площади, Летний сад молчит, И на медной лошади Медный всадник спит.

«Не прикидываясь, а прикидывая…»

Не прикидываясь, а прикидывая. Не прикидывая ничего, Покидаю вас и покидываю, Дорогие мои, всего! Все прощание — в одиночку, Напоследок — не верещать. Завещаю вам только дочку — Больше нечего завещать.

«Жили-были волки…»