Стихи

Ахмедов Бах

мертвая петля

мертвая петля нуля пустые карты сумасшедшего короля я отыграл все ноты от "до" до "ля" потом я сбросил грусти шкурку и солнце положил в мензурку залил водою ледяной а время билось за спиной как пойманный в ладонь кузнечик и тень любви легла на плечи я обернулся — пустота И только с белого листа слетела бабочка ночная я больше ничего не знаю и ставлю полуночный джаз пляши, пляши, луна нагая, предавшая когда-то нас

Смотреть

в окно, курить, не думать

Смотреть в окно, курить, не думать. Пить кофе, слушать тишину. Уйти от всех, уйти от шума, повесить на окно луну. И, не включая свет ненужный, сливаться молча с темнотой. Покуда мир дрожит наружний над опустевшею душой.

Соседи

А выше этажом живет старик… К нему уже давно никто не ходит. Он одинок. В квартире много книг, И он их все читал когда-то вроде. Но все смешалось в нем уже давно: Названия, стихи, воспоминанья. И по утрам дешевое вино Ему дает иллюзиию познанья. Он каждый день стирает с книжек пыль — Стремление к порядку выше смерти. Он верит, что всего важнее стиль, Как адрес на давно пустом конверте. Вот так он и живет. Приходит к нам, И говорит о Рембрандте и Прусте. И вновь судьбу читает по глазам, В которых иногда так много грусти

стрелки часов опять в стадии развода

стрелки часов опять в стадии развода ветер срывает объявление о продаже дивана мысли прячутся между страницами книги на кухне готовится старое средство для продления жизни белые цветы на деревьях как брызги молока остывший кофе музыка виолончели в треугольных колонках ожидание письма хотя бы от кого-нибудь еще немного, и кажется растворишься в пространстве но нет, никогда… никогда… ибо каждый миф живет по своим законам и лицо меняется медленнее, чем душа

Сезон дождей. Блестит щебенка

Сезон дождей. Блестит щебенка. Зонты по улице плывут. День проявляется как пленка, где выхвачен слепой маршрут. Сезон дождей. Блестят машины. В пустой кофейне спит старик. Я перепутал все причины и позабыл названья книг. Здесь все иное: жесты, речи, улыбки, шутки, имена. Сезон дождей. Июньский вечер Старик, уснувший у окна. Здесь звук другой, другие тени. Другие краски и язык… И спят втроем в пустой кофейне Надежда, время и старик.

Уйти навсегда и вернуться

Уйти навсегда и вернуться. На голос идти как свет. В плечо, словно в пристань, укнуться, Забыть нищету своих лет. И нежное нежным измерить, И светлому свет подарить. И снова в родное поверить. И вновь после смерти ожить.

Тишина. Ожиданье свободы

Тишина. Ожиданье свободы. Ожидание снега и сна. Чем прозрачнее образ природы, Тем прекрасней ее тишина. И в холодном присутствии ночи, На краю опустевших миров, Ты до боли увидеть захочешь Как снимается с тайны покров. Как привычка потерянно бродит, на стекло ледяное дыша. И, готовясь к последней свободе, замирает в испуге душа.

То, что было послезавтра

То, что было послезавтра к нам вернется во вчера. И опишет новый Кафка наши дни и вечера. Наши страхи и кошмары, И блуждания во тьме. Был и я когда-то старым, жил у времени в тюрьме. А потом оковы скинул И проснулся молодым. И безумный мир покинул светлым, мудрым и пустым.

То, что казалось изысканным постижением мироздания

То, что казалось изысканным постижением мироздания, съежилось вдруг до нескольких избитых фраз. То, что завораживало таинственным обещанием, оказалось всего лишь отражением прошлого в нас. Пустые тарелки блестели на весеннем холодном солнце, как слепые белки пространства, а день медленно понимал, что уже не нужно бороться, и превращал любое усилие в тень. Так завершался еще один поворот планеты как будто без связи с другими, сам по себе. И светофоры устроили праздник желтого света, и грустный ангел сидел на высоком фонарном столбе.

Холодный язык полнолунья

Холодный язык полнолунья осенние звезды слизал. А маленький призрак безумья на черную башню влезал. Цеплялся, скользил по карнизу, упрямо карабкался вверх. Послушный слепому капризу, он сделал убежищем смех. Он видел как в окнах неспящих уходит грядущее вспять. Как вечное падает в ящик, и учит себя забывать. Как зыбки причины ответа, что прячется снова в слова. И в дыме пустом сигареты одна лишь надежда права. ………. Над городом призрачным эхом летали прозрачные сны. И карлик вдруг прыгнул со смехом в холодное пламя луны.

Холодным зеркалом привычка

Холодным зеркалом привычка твой нежный образ отразит, как время отражает спичка, когда в руке твоей горит. Как отражает снег, летящий с ночных невидимых небес, наш день, простой и настоящий, и серебристый зимний лес. Тепло домашнего уюта так мягко усыпляет грусть. И, продолжая верить в чудо, я вновь во сне к тебе прижмусь. А вечер спичкой догоревшей крошится в пальцах декабря. И я, на сон свой постаревший, Увижу дальние моря. Увижу образ пониманья И лунный свет души твоей. И между нами расстоянье Короче станет и страшней.

Ты от предательства становишься сильнее

Ты от предательства становишься сильнее… Но тем быстрее уменьшается душа. Так фотография от времени темнеет, И время замирает, не дыша, Чтоб удержать тот облик уходящий, Тот первозданный образ чистоты, Когда ты был собой и настоящий, Когда еще себя не предал ты. Когда, любя сильнее всех на свете, Ты был дыханием и взглядом каждым жив. И в нежной неуверенности — светел, И в робком ожидании — стыдлив.