Стихотворения (1809-1821)
Шрифт:
Но с вами я опять готов
Еще хоть сызнова отведать
Вина и адских пирогов:
Теперь же час, друзья, обедать,
Я - вам знакомый, я - Крылов!"******
"Крылов, Крылов", - в одно вскричало
Собранье шумное духбв,
И эхо глухо повторяло
Под сводом адским: "Здесь Крылов!"
"Садись сюда, приятель милый!
Здоров ли ты?" - "И так и сяк".
– "Ну, что ж ты делал?" - "Все пустяк
Тянул тихонько век унылый.
Пил,
Ну, вот, Минос, мои творенья,
С собой я очень мало взял:
Комедии,стихотворенья
Да басни - все купай, купай!"
О, чудо!
– всплыли все, и вскоре
Крылов, забыв житейско горе,
Пошел обедать прямо в рай.
Еще продлилось сновиденье,
Но ваше длится ли терпенье
Дослушать до конца его?
Болтать, друзья, неосторожно
Другого и обидеть можно.
А боже упаси того!
1809
* Психею - душу или мечту - древние изображали в виде бабочки или крылатой девы, обнявшейся с Купидоном.
** Смотри VI песнь "Энеиды".
*** Смотри "Тень Кука".
**** Это все, даже и кошки, воспеты в Москве - ссылаюсь на журналы.
***** Этот стих взят из сочинений Боброва, я ничего не хочу присваивать.
****** Крылов познакомился с духами через "Почту".
НА СМЕРТЬ ЛАУРЫ
Из Петрарки
[Сонет "Rotta ё l'alta colonna e I'verde lauro".]
Колонна гордая! о лавр вечнозеленый!
Ты пал!
– и я навек лишен твоих прохлад!
Ни там, где Инд живет, лучами опаленный,
Ни в хладном Севере для сердца нет отрад!
Все смерть похитила, все алчная пожрала
Сокровище души, покой и радость с ним!
А ты, земля, вовек корысть не возвращала,
И мертвый нем лежит под камнем гробовым!
Все тщетно пред тобой - и власть, и волхвованья...
Таков судьбы завет!.. Почто ж мне доле жить?
Увы, чтоб повторять в час полночи рыданья
И слезы вечные на хладный камень лить!
Как сладко, жизнь, твое для смертных обольщенье!
Я в будущем мое блаженство основал,
Там пристань видел я, покой и утешенье
И все с Лаурою в минуту потерял!
<1810>
ВЕЧЕР
Подражание Петрарке
В тот час, как солнца луч потухнет за горою,
Склонясь на посох свой дрожащею рукою,
Пастушка, дряхлая от бремени годов,
Спешит, спешит с полей под отдаленный кров
И там, пришед к огню, среди лачуги дымной
Вкушает трапезу с семьей гостеприимной,
Вкушает сладкий сон, взамену горьких слез!
А я, как солнца луч потухнет средь небес,
Один в изгнании, один с моей тоскою,
Беседую в ночи с задумчивой луною!
Когда светило дня потонет средь морей
И ночь, угрюмая владычица теней,
Сойдет с высоких гор с отрадной тишиною,
Оратай острый плуг увозит за собою
И, медленной стопой идя под отчий кров,
Поет простую песнь в забвенье всех трудов;
Супруга, рой детей оратая встречают
И брашна сельские поспешно предлагают,
Он счастлив - я один с безмолвною тоской
Беседую в ночи с задумчивой луной.
Лишь месяц сквозь туман багряный лик уставит
В недвижные моря - пастух поля оставит,
Проститься с нивами, с дубравой и ручьем
И гибкою лозой стада погонит в дом.
Игралище стихий среди пучины пенной,
И ты, рыбарь, спешишь на брег уединенной1
Там, сети приклонив ко утлой ладие
(Вот всё от грозных бурь убежище твое!),
При блеске молнии, при шуме непогоды
Заснул... И счастлив ты, угрюмый сын природы
Но се бледнеет там багряный небосклон,
И медленной стопой идут волы в загон
С холмов и пажитей, туманом орошенных.
О песнопений мать, в вертепах отдаленных
В изгнанье горестном утеха дней моих,
О лира, возбуди бряцаньем струн златых
И холмы спящие, и кипарисны рощи,
Где я, печали сын, среди глубокой нощи,
Объятый трепетом, склонился на гранит...
И надо мною тень Лауры пролетит!
* * *
Рыдайте, амуры и нежные грации,
У нимфы моей на личике нежном
Розы поблекли и вянут все прелести.
Венера всемощная! Дочерь Юпитера!
Услышь моления и жертвы усердные:
Не погуби на тебя столь похожую!
<1810>
ЭЛИЗИЙ
О, пока бесценна младость
Не умчалася стрелой,
Пей из чащи полной радость
И, сливая голос свой
В час вечерний с тихой лютней,
Славь беспечность и любовь!
А когда в сени приютной
Мы услышим смерти зов,
То, как лозы винограда
Обвивают тонкий вяз,
Так меня, моя отрада,
Обними в последний раз!
Так лилейными руками
Цепью нежною обвей,
Съедини уста сметами,
Душу в пламени излей!
И тогда тропой безвестной,
Долу, к тихим берегам,
Сам он, бог любви прелестной,
Проведет нас по цветам
В тот Элизий, где все тает
Чувством неги и любви,
Где любовник воскресает