Стихотворения и поэмы

Чиковани Симон Иванович

Хотел борьбой участвовать в борьбе, Строка словами предков говорила. Смерть на дороге встретилась тебе, Дивлюсь, что ей меня ты уступила. Хотел туманом тонким при луне Твой край обвить, чтоб ты им любовалась. На родине бросали жребий: мне Гурамишвили мельница досталась. Сам выберу последнее жилье На пастбище, в горах, знакомых с детства. Прощай, стихов сокровище мое, Прощай,

о чаша маленькая сердца. Оставил бражников. Ушел, дорогой зван. В душе ростки завянут, сам я сгину. Неужто я исчезну, как туман, Ужель тебя до срока я покину? Сам выберу последнее жилье На пастбище, в горах, знакомых с детства. Прощай, души сокровище мое, Прощай, о чаша маленькая сердца.

* 182. В Малеевке. Перевод Е. Самченко

Утро настанет, и в лес мы уходим, Ветви раскачиваем и гуляем; В снежном лесу тишину мы находим, Наши следы на снегу оставляем. Царствует вечер в лесу, ну а утро Там, возле дачи, по-моему. Дышим Тихо, прислушиваясь поминутно, Слово иль речь только где-то заслышим. Ясени тронув, подходим к березам, В веточках бука наш взгляд отдыхает; Множество дум своих в лес мы приносим, Множество мыслей нам лес возвращает. Ивы, вчера поругавшись, смутившись, Ветви прямые сегодня нагнули. Как паруса, в тишине прорубившись, В лес мы вдвоем далеко заглянули. Лес приобщить к нашей тайне желая, Ясеней снежные ветви качаем; В небо уносится мысль голубая, Мы же следы на снегу оставляем. Мы осторожно скользим, словно глину Ищем гончарную; нам не стоится. Если не встретится утро нам, длинный Вечер в лесу всё равно еще длится. 11 июля 1965

* 183. «Март меня капризно навещает…» Перевод Е. Самченко

Март меня капризно навещает, Ветром счастлив, мимо он летит; Адреса навеки вырывает, Путь мой этим ветром перекрыт. Парус дней, я чувствую, помчался В бледное ущелье между скал. Рукописи я не доискался И собрата след не отыскал. Я иду — куда или откуда; Иль и впрямь иссякло волшебство? Уделить вам хоть немного чуда Я хочу, а вот начать с чего? С января по март душа томилась; Нет, не в радость стали дни мои. В чаше сердца копоть накопилась От огня пылающей любви. 13 марта 1966

ПОЭМЫ

184. Песнь

о Давиде Гурамишвили. Перевод В. Державина

В книге ты стоишь, как аист, Молишься ты и рыдаешь, Под ночным дождем скитаясь, От скорбей не улетаешь. Но ведь ты же был крылатым, Ты принес весенней ранью К украинским белым хатам Судеб Грузии дыханье. Как в степных ночах пылал он — Стих твой, пламенем одетый, Как перо в слезах стонало: «Беды Картли мне поведай!» Там звездою в новом мире Вспыхнул светоч твой высоко, Там ты душу отдал лире — Книге памяти жестокой, Врифмовал в ее шаири Скорбное, живое око. Беды Грузии повисли На пере твоем, как слезы. По равнинам мчатся мысли, Будто с гор нисходят грозы. Никнет мать в тоске, что ива. Ива плачущая, где ж ты? Там, где зов в ущелье сгинул, Где порвал свои одежды, Где вели тебя лезгины, Заглушив бичом рыданья, — Я прошел тропой пустынной Безнадежного скитанья… Бедно слово, чтоб глубины Твоего раскрыть страданья! Ты согрел мечтою книгу, Облаком над ней пролился. Жив твой стих, в степных зарницах Вот он ливнем прокатился! На живых твоих страницах Я, как птица, опустился. Где стоял ты одиноко С опаленными крылами, Я услышал издалека Зов, бушующий как пламя, И писал живого ока Я кровавыми слезами. Пересек я степи, реки, Где ты пел с такою силой… Я бы сжег слезами веки, Плача над твоей могилой, Если б черной тучей дыма Не умчались наши беды, Если б над землей любимой Не настал он — час победы.

Как Гурамишвили был похищен лезгинами и бежал из плена

Жатвой дышали грузинские дали. Горцы тебя у ручья захватили И через тридевять гор перегнали. И наглотался ж ты горя и пыли! И убежал ты, но схвачен был снова, В яму посажен, унижен жестоко. Ночью ты видел со дна гробового Жизни своей огонек одинокий. Как от родного гнезда оторваться? Как примириться с ямою темной? Молвил ты: «Мимо миры эти мчатся, Вне меня реют рекою огромной…»