Стихотворения и поэмы

Китс Джон

II

О Тени, я старался угадать: Кто вас такою тайною облек? Не совестно ль — все время ускользать, Разгадки не оставив мне в залог? Блаженной летней лени облака Шли надо мной; я таял, словно воск, В безвольной растворяясь теплоте; Печаль — без яда, радость — без венка Остались; для чего дразнить мой мозг, Стремящийся к одной лишь пустоте?

III

Они возникли вновь — и, лишь на миг Явив мне лица, скрылись. День оглох. Вдогонку им я прянул, как тростник, Взмолясь о крыльях — я узнал всех трех. Вожатой шла прекрасная Любовь; Вслед — Честолюбье, жадное похвал, Измучено бессонницей ночной; А третьей — Дева, для кого всю кровь Я отдал бы, кого и клял и звал, — Поэзия,

мой демон роковой.

IV

Они исчезли — я хотел лететь! Вздор! За любовью? где ж ее искать? За Честолюбьем жалким? — в эту сеть Другим предоставляю попадать; Нет — за Поэзией! Хоть в ней отрад Мне не нашлось — таких, как сонный час Полудня иль вечерней лени мед; Зато не знал я с ней пустых досад, Не замечал ни смены лунных фаз, Ни пошлости назойливых забот!

V

Они возникли вновь… к чему? Увы! Мой сон окутан был туманом грез, Восторгом птичьим, шелестом травы, Игрой лучей, благоуханьем роз. Таило утро влагу меж ресниц; Все замерло, предчувствуя грозу; Раскрытый с треском ставень придавил Зеленую курчавую лозу… О Тени! Я не пал пред вами ниц И покаянных слез не уронил.

VI

Прощайте, Призраки! Мне недосуг С подушкой трав затылок разлучить; Я не желаю есть из ваших рук, Ягненком в балаганном действе быть! Сокройтесь с глаз моих, чтобы опять Вернуться масками на вазу снов; Прощайте! — для ночей моих и дней Видений бледных мне не занимать; Прочь, Духи, прочь из памяти моей — В край миражей, в обитель облаков!

<Июнь> 1819

ОДА К ОСЕНИ

Пора плодоношенья и дождей! Ты вместе с солнцем огибаешь мызу, Советуясь, во сколько штук гроздей Одеть лозу, обвившую карнизы; Как яблоками отягченный ствол У входа к дому опереть на колья, И вспучить тыкву, и напыжить шейки Лесных орехов, и как можно доле Растить последние цветы для пчел, Чтоб думали, что час их не прошел И ломится в их клейкие ячейки. Кто не видал тебя в воротах риг? Забравшись на задворки экономий, На сквозняке, раскинув воротник, Ты, сидя, отдыхаешь на соломе; Или, лицом упавши наперед И бросив серп средь маков недожатых, На полосе храпишь, подобно жнице; Иль со снопом одоньев от богатых, Подняв охапку, переходишь брод; Или тисков подвертываешь гнет И смотришь, как из яблок сидр сочится. Где песни дней весенних, где они? Не вспоминай, твои ничуть не хуже, Когда зарею облака в тени И пламенеет жнивий полукружье, Звеня, роятся мошки у прудов, Вытягиваясь в воздухе бессонном То веретенами, то вереницей; Как вдруг заблеют овцы по загонам; Засвиристит кузнечик; из садов Ударит крупной трелью реполов; И ласточка с чириканьем промчится.

19 (?) сентября 1819

* * *

День отошел и все с собой унес: Влюбленность, нежность, губы, руки, взоры, Тепло дыханья, темный плен волос, Смех, шепот, игры, ласки, шутки, споры. Поблекло все — так вянут вмиг цветы. От глаз ушло и скрылось совершенство, Из рук ушло виденье Красоты, Ушел восторг, безумие, блаженство. Исчезло все — и мглою мир объят, И день святой сменила ночь святая, Разлив любви пьянящий аромат, Для сладострастья полог тьмы сплетая. Весь часослов любви прочел я днем И вновь молюсь — войди же, Сон, в мой дом!

10 октября 1819

* * *

О, если б вечным быть, как ты, Звезда! Но не сиять в величье одиноком, Над бездной ночи бодрствуя всегда, На Землю глядя равнодушным оком, Вершат ли воды свой святой обряд, Брегам людским даруя очищенье, Иль надевают зимний свой наряд Гора и дол в земном круговращенье, Нет, неизменным, вечным быть хочу, Чтобы ловить любимых губ дыханье, Щекой прижаться к милому плечу, Прекрасной груди видеть колыханье И, в тишине, забыв покой для нег, Жить без конца — или уснуть навек.

(1819)

СТИХОТВОРЕНИЯ

И ПОЭМЫ

(1814 1820)

ПОДРАЖАНИЕ СПЕНСЕРУ

Покинул день восточный свой дворец И ввысь шагнул и, став на холм зеленый, Надел на гребень огненный венец. Засеребрясь, ручей, еще студеный, По мхам скользит ложбинкой потаенной И все ручьи зовет с собой туда, Где озеро сверкает гладью сонной, И отражает хижины вода, И лес, и небосвод, безоблачный всегда. И зимородок ярким опереньем Соперничает с рыбой, в глубине На миг мелькнувшей радужным виденьем, Сверкнувшей алой молнией на дне. А белый лебедь, нежась на волне, Колеблет арку снежно-белой шеи Иль замирает в чутком полусне. Лишь глаз агаты искрятся, чернея, И сладострастная к нему нисходит фея. Как описать чудесный остров тот На глади зыбкой светлого сапфира? С Дидоны спал бы здесь душевный гнет, Ушла бы скорбь от горестного Лира. Изведавшая все широты мира, Таких прозрачных серебристых вод Не знает романтическая лира, — Такой страны, где вечно синий свод Сквозь дымку легкую смеется и зовет. И роскошь дня объемлет всю природу — Долину, холм, листы прибрежных лоз. Он заключил в объятья землю, воду, Он обрывает куст весенних роз, Как бы сбирая дань пурпурных слез, Цветов перебирает он узоры И горд, как будто яхонты принес, Способные затмить, чаруя взоры, Все почки, все цветы на диадеме Флоры.

<1814>

К МИРУ

Мир! Отгони раздор от наших нив, Не дай войне опять в наш дом вселиться! Тройное королевство осенив, Верни улыбку на живые лица. Я рад тебе! Я рад соединиться С товарищами — с теми, кто вдали. Не порть нам радость! Дай надежде сбыться, И нимфе гор сочувственно внемли. Как нам — покой, Европе ниспошли Свободу! Пусть увидят короли, Что стали прошлым цепи тирании, Что Вольностью ты стал для всей земли, И есть Закон — и он согнет их выи. Так, ужас прекратив, ты счастье дашь впервые.

1814

* * *

Что за диковинная красота! Отныне

я изгоняю из воображения всех женщин.

Теренций

Наполни чашу до краев — Я душу потопить готов, И колдовского зелья влей — Забыть о женщинах скорей! Не надо мне благой струи, Дарующей мечты любви: Из Леты жажду я глотка, Чтоб унялась любви тоска. Хочу скорей забыть о той, Что ослепила красотой. Пусть милый образ навсегда Во тьме исчезнет без следа! Увы! Везде со мной она — Стройна, прекрасна и нежна, Везде со мной лучистый взгляд Обитель всех земных отрад. Но счастье мне не суждено: Вокруг уныло и темно, И по классическим строфам Невмоготу скользить глазам. Услышь она сердечный стук, Избавь улыбкою от мук — Блаженство я бы испытал, Я «радость грусти» бы познал. Тосканец в северной стране Об Арно помнит и во сне: Вот так и ты со мной живи, Сияя светочем любви!

Весна 1814

БАЙРОНУ

Как сладостен напев печальный твой! Участьем нежным сердце наполняя, То Жалость, к лютне голову склоняя, Коснулась струн дрожащею рукой, И, подхватив неотзвеневший строй, Отозвалась гармония иная — Твоя, чей блеск сияет, разгоняя Мрак горести слепящей красотой. Так облако, затмившее луну, По краю озаряется свеченьем; Так прячет черный мрамор белизну Прожилок с их причудливым сплетеньем. Пой песню, лебедь — пой всегда одну, Пленяющую скорбным утешеньем.