Стихотворения. Поэмы

Петефи Шандор

Пешт, 21 апреля 1848 г.

ЖЕНА И КЛИНОК

Светят в небе звезды, Дремлют в гнездах птицы, На мои колени Милая садится. Нежная росинка На ветвях у дуба, Как тебя в объятьях Мне баюкать любо! Что же не целуешь, Если взял в объятья? Я не скуп на это - Буду целовать я! Слышишь… даже слово Не договорилось,- В нашем поцелуе Слово растворилось. Вот какая радость! Вот какая прелесть! Жемчугами счастья Мы с тобой оделись! Но зачем так мрачен, На стене висящий Мой палаш венгерский, Мой клинок блестящий? Боевой товарищ! Что ж ты в самом деле? Или мучит ревность? Страсти одолели? Если это – ревность, То мужчинам смелым Стыдно заниматься Глупым бабьим делом! Не ревнуй, не бойся, А, дружа со мною, Подружись, товарищ, И с моей женою! Ты ее высокой Прелестью душевной Будешь очарован, О палаш мой гневный! А с врагом сразиться Родина прикажет - Кто тогда на пояс Мне тебя привяжет? Не жена ли скажет, Расставаясь с нами: «Будьте боевыми Верными друзьями!»

_{Пешт, апрель 1848 г.}

ВЕСНЕ

Где ж ты, дочь старухи Стужи, Юная Весна? Не идешь ты почему же, Что ж ты не видна? Нет! Спеша друзьям на радость, Мчишь

ты по лесам! Подымай шатер зеленый Прямо к небесам! Излечи больную зорьку,- Видишь, там вдали, Бледная, она присела На порог земли. Если ты ее излечишь, Может она дать Сладость розам, радость травам, Полю благодать. Здесь ли жаворонок? Здесь он! Прилетел с тобой,- Он творец привольных песен, Он учитель мой! А цветы? Не позабыла Ты об их красе? Принеси их много, много, Сколько хочешь. Все! Разрослись владенья Смерти. Знай: погребены Здесь, в земле у нас, святые Вольности сыны. Видишь: голая могила, Как она черна! Ты осыпь ее цветами, Милая Весна.

_{Пешт, апрель 1848 г.}

КОНСЕРВАТОРЫ

Мы ополчились на врага И смело ринулись вперед, Вы где-то позади плелись, Там, где обоз всегда ползет. И от колонн ложилась тень На ваши рыхлые тела; Среди пути в часы жары Была вам эта тень мила! Когда же битва началась, Остались вы верны себе: Хватали за руки вы нас, Пытались помешать борьбе. «Назад, назад! – вопили вы И подняли трусливый вой: - Зачем стрелять? Зачем стрелять? Нам страшен дым пороховой! Назад! Еще ведь время есть, Возможность есть, возможность есть, Бежать домой, бежать домой И тихо возле печки сесть! Уж лучше пусть нагайка бьет, Чем сабля голову снесет. Домой скорее, ибо кнут - Не сабля, до смерти не бьет!» Такую боевую песнь У нас вы пели за спиной. Господь помог, и этот бой Победой кончился большой! Тут драгоценных птичек рой Поднялся из-за наших спин,- И эти совы, то есть вы, Заухали победный гимн! Ах, если трудно вам молчать, Нельзя ли хоть потише петь. За скромность больше уважать Мы будем вас… Зачем галдеть? Вы лишь дурачите себя, Воображая каждый раз, Что ваш иудушкин восторг Способен одурачить нас!

_{Пешт, апрель 1848 г.}

НАС ТЕПЕРЬ ВОЗНЕНАВИДЕЛ…

Нас теперь возненавидел Целый мир, как вижу я. Ты сегодня одинока, Венгрия, страна моя! Всевозможных голодранцев Было здесь полным-полно,- Щедро с ними мы делили Кров, и пищу, и вино, Ну, а кто пришел бы ныне С нами разделить беду? Вот такого человека Я ищу и не найду. Ладно! Милостив создатель! Будет так, как должно быть. Все забыли? Лишь самим бы О себе нам не забыть! Руки есть у нас и сабли! Горько пожалеет тот, Кто сегодня на мадьяров Собирается в поход! Долговечна наша кротость, Но – война так уж война! Будет, будет наша ярость Долговечна и страшна! Как мы бьемся – неприятель Должен помнить, должен знать! Ну, а если позабылось, Так припомнится опять! Коль терпенье наше лопнет, Распушим врагов мы так, Что и сами пожалеем Этих немощных бедняг!

_{Пешт, апрель 1848 г.}

БАН БАНК

Глуп и трусоват был Эндре – Наш король; бедняжка, Червяком он извивался Под пятою тяжкой. Ведь узду страны держала В ручках королева. И шаталась колымага Направо, налево. Бабьи руки слабоваты, Тут смотри, брат, в оба. Пуще же, когда с бессильем Породнится злоба. Ой, с такою злюкой Жить на свете худо, С той, что немка по рожденью И зовут Гертрудой! Добрых венгров королева Ниже псов считала, То и дело без причины Служб, чинов лишала. Что ни теплое местечко - Все для немца-плута. Провалиться б вам сквозь землю В Неметчине лютой! Оскорбления терпели Знатные дворяне, А народу и подавно Горе да страданье, И стонал народ наш добрый, Стонал повсеместно, Как Христос, он брел, согнувшись Под ношею крестной. От налогов и поборов Вылезали очи. И трудился горемыка, Сколько было мочи. Всем двором на шею сели - Ни вздохнешь, ни охнешь Только слышно: «Знай работай, А потом подохнешь!» Но не все несли покорно Тяжкие оковы: Смельчаки объединились И восстать готовы. И толкуют: «Не потерпим Мы такого срама! Мы очистим нашу землю От чужого хлама!» Лишь бан Банк, наместник строгий,- Тот судил иначе. То ли ждал он перемены, То ль не ждал удачи? Но когда его супругу… Нет страшней историй! Расскажу ль ее? О немец, Горе тебе, горе! Брат светлейшей королевы, Вельможа поганый, Надругался, поглумился Над женою бана. Молода, добра, красива, Как цветочек в поле… Только смех ее веселый Уж не слышен боле. «Подымайтесь! – бан воскликнул.- Или мы ослабли?! Месть в моем пылает сердце! Смерть – на острой сабле! Други, в замок королевский! Кто со мной – за мною! Разнесем притон разврата И гнездо разбоя!» Ворвались толпою шумной. В королевском зале В это время бесшабашно Немцы пировали. Ели, пили все чужое, Чванились и дерзко Издевались над народом, Над страной венгерской. Сразу стихнуло застолье… «Ну-ка, что заснули?» И в глазах мадьяр горячих Молнии блеснули. Немчура слегка струхнула: Тут уж не до шутки. И вино у тех, что пили, Прокисло в желудке. И сказал бан Банк учтиво: «Доброго веселья! Добрый вечер вам, вельможи! Что ж вы присмирели? Присмирели, приуныли На последнем хосте?» А Гертруда: «Что вам надо, Незваные гости?» «Погоди,- сказал наместник,- Все узнаешь вскоре. Все скажу тебе, Гертруда, И придворной своре. Будь почтительнее с нами – Пред тобой венгерцы! Весь народ наш пред тобою С богом мести в сердце! Ты сказала: мы здесь гости? Вспомни, а не мы ли Вам, незваным, нежеланным, Двери растворили? Растворили вам, а вы нас Вышибли за двери, И теперь вы наше тело Жрете, словно звери. Хватит! Попили, поели! Вам, ничтожным трусам, Времечко пришло последним Подавиться кусом. Первой ты умрешь сегодня, Ты – всех зол причина, Королева, шлюха, сводня Под одной личиной!» Тут наместник королеву Рубанул с налета. Мигом сабли зазвенели - И пошла работа! Может, кто и спасся бегством,- Мы того не знаем, Только воздух стал почище Над венгерским краем.

_{Пешт, май 1848 г.}

ЧТО-ТО НЕМЕЦ ВЫДУМАЛ СЕГОДНЯ…

Что-то немец выдумал сегодня, Разрази его стрела господня! С требованьем швабы к нам пристали, Чтоб долги за них платить мы стали. Задолжал, так и плати, собака! Пусть язык ты высунешь, однако Сам плати, хоть сдохни от натуги! Мы, мадьяры, для тебя не слуги! Говорят, что в случае отказа Горе нам – побиты будем сразу; Мол, на нас пойдут они войною, С нашею расправятся страною. Ты свою прабабушку попробуй Захватить, а Венгрию не трогай, Семером идут они на зайца, А, глядите – нам они грозятся! Нет уж, немцы, поскромнее будьте! Перед вами – люди! Не забудьте: Если, шваб, ты хочешь лезть из кожи, В этом деле мы тебе поможем! К нам вы приезжали целоваться, А теперь хотите с нами драться. Ну так что же, приходите, ладно, Чтоб соваться было неповадно! Мой совет: ходули закажите,- Вы на них быстрее прибежите, Да и убежите поживее, Как от нас получите по шее! Нам на вас оружье тратить жалко, Для собаки хороша и палка. Не взыщите – живо отдубасим, Даже трубок наших не погасим!

_{Пешт, май 1848 г.}

ПЕСНЯ О ЧЕРНО-КРАСНОМ ЗНАМЕНИ

Долой красно-бело-зеленое знамя! Пора в этот час нам, Пора в эти дни нам подумать, мадьяры, О черном и красном! Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! Среди океана мы – маленький остров… Валы океана Стремятся на приступ родимого дома Под гром урагана. Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! Враги на пороге. А мы наготове? Что делают власти? Им встать бы на стражу, но прячутся в башне: Там дремлется всласть им! Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! Мне вспомнился Мохач. Такое же время Тогда мы встречали. Вот так, за столами, у пенных бокалов, Не чуя печали… Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! О Мохач! За пестрыми мотыльками В беспечности детской Гнались мы, хотя уж за нашей спиною Взревел лев турецкий! Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! Где снова погибнуть должны двадцать тысяч Венгерских героев? В какое мы поле, от крови сырое, Тела их зароем? Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте! Где ты, новый Мохач? Где солнце родное Закатится снова? Померкнет надолго, быть может навеки, Лик солнца родного! Вот-вот хлынет кровь, разразится несчастье,- Так в черное с красным знамена окрасьте!

_{Пешт, май 1848 г.}

КОРОЛЕВСКАЯ ПРИСЯГА

Дал король присягу Ласло молодому: «Божья власть над нами. Клянусь небесами, Тебя я не трону!» Снарядился Ласло, Хочет ехать в Буду. Ой, Хуняди Ласло, Спешишь ты напрасно, Смотри, будет худо! Заманят в ловушку Витязя-красавца. Сиди ты в Белграде Иль спасенья ради Поезжай скитаться. Иль ты, Ласло, хочешь Угодить в темницу? Навек закрыть хочешь Орлиные очи, Саваном накрыться? Не ходи ты в Буду, Зван ты не для пира! Там ждут тебя, Ласло, Не почет и счастье - Плаха да секира. «Нет, россказням бабьим Верить я не буду, И совет ваш, братья, Не могу принять я,- Надо ехать в Буду! В замке том невеста Ждет меня, тоскуя, Для тебя, родная, Мир пройду до края, Сто смертей приму я. Но чего, скажите, Мне бояться смерти? Королевской клятве И я верю, братья, И вы тоже верьте». Благородный Ласло Пришел в Буду прямо. Копайте, злодеи, Копайте скорее Для гостя яму! До своей невесты Не дошел он даже. Ни о чем не спрошен, С неба в ад был брошен – В кандалы, под стражу. «А за что же гостю Бесчестье такое?» «Ты свой долг нарушил, Короля не слушал, Замыслил дурное». «Я свой долг нарушил? Замыслил дурное? Совесть вопрошу я, «Восстань! – ей скажу я.- Будь моим судьею! Нет, молчишь ты, совесть, Не молвишь ни слова. Спишь ты, как младенец В теплой колыбели, А на мне – оковы». Вы с меня снимите Эти цепи ржавые, Саблю принесите, Добывать пустите Для родины славу!» Не смутишь их, витязь, Ты правдивым словом! Ушли, дверь замкнули, Ключ в ней повернули, Заперли засовом. Но недолго ждал ты, В тюрьме изнывая, Наш цветок ты лучший, Витязь ты могучий Венгерского края. «Встань и выйди, витязь!» «Я свободен, люди?» «Через час – конец твой! Где теперь отец твой – Там свободным будешь». «Как! Меня убьете?! Я прошу святою Памятью отцовой: Дайте молвить слово! Нет вины за мною! Мой родитель – Янош – Наш великий витязь. Не на казнь дорога Сыну полубога! Эй, не оступитесь! Да и кто б я ни был, Нет вины за мною! Сам король мне клялся, Клятвой обещался Не чинить дурное! Мир, тебе кричу я! Люди, вот пример вам: Знайте! Богомерзким Клятвам королевским Нельзя давать веры!» Выволокли Ласло И без милосердья К плахе потащили И там зарубили На площади Сент-Дердя. Палач рубил трижды, Ударял с налету. А Ласло все дышит, Все видит и слышит И молвит народу: «Нет грехов за мною, А хотя б и были, Так мне по закону Должны дать свободу,- Меня уж казнили». Встал Ласло, споткнулся И упал на плаху. Топор снова хряснул И голову Ласло Отсек с размаху. Солнце опускалось И, от гнева красно, Глядело на расправу, На помост кровавый, На голову Ласло. Оттого так солнце Сердито глядело, Что народ бессловесный Стоял, сбившись тесно, И не знал, что делать. Зачем я там не был, Не жил в то время! Оглушил бы криком, От боли диким, Трусливое племя: «Встань, народ венгерский! Встань, возьми дубину! Пусть король наш подлый Захлебнется кровью Той жертвы невинной!»

_{Пешт, май 1848 г.}

ТЫ ЗАДРОЖАЛ, О СБРОД ПРЕЗРЕННЫЙ…

Ты задрожал, о сброд презренный, Ты был не в силах скрыть испуг, Услышав, что из нежной лиры Исторг я первый смелый звук. Но этот ветер – лишь предвестник Грозы, грохочущей вдали, С которой песнь моя, как птица, Взметнется к небу от земли. Грозящий вихрь еще далеко, Лишь с дерева два-три листка Да с губ моих погромче слово Срывает он, дохнув слегка. Куда ж вы спрячетесь от бури, Когда поднимет рев она, И вывернет дубы с корнями, И взроет сердце мне до дна, И громом полюсы вселенной С их вековой оси сорвет, И в битву ринутся стихии, Ниспровергая небосвод, И по залитым кровью струнам, Последний возвещая бой, Я в исступлении ударю Окровавленною рукой?

_{Пешт, май 1848 г.}

АВСТРИЯ

Как древний Иерусалим, Вот так падешь ты, Австрия! И, как иерусалимляне, Пойдут скитаться по земле Твои владыки, Австрия! К изгнанию, к изгнанию Готовьтесь, императоры! В полубогов вы рядитесь, А побежите все-таки, Чтобы на вас не рухнули Обломки трона вашего. Но не раздавят до смерти, Иное вам назначено: Вы нищими бродягами Блуждать по свету будете! Напрасно руки моете Вы, Понтии Пилаты! Людей-то вы обманете, Но видит бог,- он знает все! – Не будет вам пощады! Вы не достойны милости, Ни милости, ни жалости! Свободы нашей крестный путь - Вот что такое Австрия! Из всех желаний на земле Одно желанье – властвовать,- Вот вами что руководит! Воздвигли замок Мункач вы Затем, чтоб пламень разума Не плавил цепи рабские, Но гас бы в подземелиях! А на земле лелеете Цветы довольно гнусные - Цвет глупости, цвет подлости, Тиранства и насилия! Разбойник в пурпур облачен, И воры коронованы! Права людей украли вы, Сокровища похитили! Тот клад не унесете вы! Нет! Отберут его у вас Разгневанные подданные. И, полуголых, вас потом Изгонят прочь из Австрии. Как ангел огненным мечом За двери сада райского прогнал Адама с Евою! И будете вы нищенствовать, как из-за вас мы нищенствовали, Но только подаяния ни крошки не получите От тех, кого вы грабили, от тех, кого вы мучили! Все, все от вас отплюнутся И будут с отвращением глядеть в другую сторону! И если вам назначено вот так погибнуть с голоду,- Никто не похоронит вас – не пожелает пачкаться! На кучу вашей падали Лишь вороны накинутся, И станут вам могилою утробы этих воронов, И будет вашим саваном проклятие народное!