Стихотворения

Черный Саша

Утром

Бодрый туман, мутный туманТак густо замазал окно —А я умываюсь!Бесится кран, фыркает кран…Прижимаю к щекам полотноИ улыбаюсь.Здравствуй, мой день, серенький день!Много ль осталось вас, мерзких?Всё проживу!Скуку и лень, гнев мой и леньБросил за форточку дерзко.Вечером вновь позову…<1910>

Тифлисская песня

Как лезгинская шашка твой стан,Рот – рубин раскаленный!Если б я был турецкий султан,Я бы взял тебя в жены…Под чинарой на пестром ковреМы играли бы в прятки.Я б, склонившись к лиловой чадре,Целовал твои пятки.Жемчуг вплел бы тебе я средь кос!Пусть завидуют люди…Свое сердце тебе б я поднесНа эмалевом блюде…Ты потупила взор, ты молчишь?Ты скребешь штукатурку?А зачем ты тихонько, как мышь,Ночью бегаешь к турку?Он проклятый мединский [193] шакал!Он

шайтан [194] ! Он невежа!Третий день я точу свой кинжал,На четвертый – зарррежу!..Искрошу его в мелкий шашлык…Кабардинцу дам шпоры —И на брови надвину башлык,И умчу тебя в горы.<1921>

193

Мединский – из города Медина на Аравийском полуострове.

194

Шайтан (арабск.) – дьявол.

Прибой

Как мокрый парус, ударила в спину волна,Скосила с ног, зажала ноздри и уши.Покорно по пестрым камням прокатилась спина.И ноги, в беспомощной лени, поникли на суше.Кто плещет, кто хлещет, кто злитсяв зеленой волне?Лежу и дышу… Сквозь ресницы струится вода.Как темный Самсон [195] , упираюсь о гравий рукамиИ жду… А вдали закипает, белеет живая гряда,И новые волны веселыми мчатся быками…Идите, спешите, – скорее, скорее, скорее!Mотаюсь в прибое. Поэт ли я, рыба иль краб?Сквозь влагу сквозит-расплывается бок полосатый,Мне сверху кивают утесы и виллы, но, ах, я ослаб,И чуть, в ответ, шевелю лишь ногой розоватой.Веселые, милые, белые-белые виллы…Но взмыла вода. Ликующий берег исчез.Зрачки изумленно впиваются в зыбкие скаты.О, если б на пухнущий вал, отдуваясь и ухая, влезПодводный играющий дьявол, пузатый-пузатый!..Верхом бы на нем бы – в море…далеко… далеко…Соленым, холодным вином захлебнулись уста.Сбегает вода, и шипит светло-пепельный гравий.Душа обнажилась до дна, и чиста и пуста —Ни дней, ни людей, ни идей, ни имен,ни заглавий…Сейчас разобьюсь – растворюсьи о берег лениво ударю.1912Капри

195

Самсон – библейский герой, славившийся своей силой. Воевал с филистимлянами. Когда Самсон попал в плен к филистимлянам, они приковали его к колоннам храма и начали пировать. Самсон уперся руками в колонны и обрушил храм на головы врагов.

Над морем

Над плоской кровлей древнего храмаЗапели флейты морского ветра.Забилась шляпа, и складки фетраВ ленивых пальцах дыбятся упрямо.Направо море – зеленое чудо.Налево – узкая лента пролива.Внизу – безумная пляска приливаИ острых скал ярко-желтая груда.Крутая барка взрезает гребни,Ныряет, рвется и всё смелеет.Раздулся парус – с холста алеетПетух гигантский с подъятым гребнем.Глазам так странно, душе так ясно:Как будто здесь стоял я веками,Стоял над морем на древнем храмеИ слушал ветер в дремоте бесстрастной.1912Porto Venere. Spezia [196]

196

Специя – город порт на севере Италии.

Человек

Жаден дух мой! Я рад, что родилсяИ цвету на всемирном стволе.Может быть, на Марсе и лучше,Но ведь мы живем на Земле.Каждый ясный – брат мой и друг мой,Мысль и воля – мой щит против «всех»,Лес и небо – как нежная правда,А от боли лекарство – смех.Ведь могло быть гораздо хуже:Я бы мог родиться слепым,Или платным предателем лучших,Или просто камнем тупым…Всё случайно. Приятно ль быть волком?О, какая глухая тоскаВыть от вечного голода ночьюПод дождем у опушки леска…Или быть безобразной жабой,Глупо хлопать глазами без векИ любить только смрад трясины…Я доволен, что я человек.Лишь в одном я завидую жабе, —Умирать ей, должно быть, легко:Бессознательно вытянет лапки,Побурчит и уснет глубоко.<1912>

Призраки

Неспокойно сердце бьется, в доме всё живое спит,Равномерно, безучастно медный маятник стучит…За окном темно и страшно, ветер в бешенствеслепомНалетит с разбега в стекла – звякнут стекла,вздрогнет дом,И опять мертво и тихо… но в холодной тишинеКто-то крадучись, незримый, приближается ко мне.Я лежу похолоделый, руки судорожно сжав,Дикий страх сжимает сердце, давит душу,как удав…Кто неслышными шагами в эту комнату вошел?Чьи белеющие тени вдруг легли на темный пол?Тише, тише… Это тени мертвых, нищих, злыхнедельСели скорбными рядами на горячую постель.Я лежу похолоделый, сердце бешено стучит,В доме страшно, в доме тихо, в доме всё живоеспит.И под вой ночного ветра и под бой стенных часовИз слепого мрака слышу тихий шепот вещих слов:«Быть беде непоправимой, оборвешься, упадешь —И к вершине заповедной ты вовеки не дойдешь».Ночь и ветер сговорились: «Быть несчастью,быть беде!»Этот шепот нестерпимый слышен в воздухевезде,Он из щелей выползает, он выходит из часов —И под это предсказанье горько плакать я готов!..Но блестят глаза сухие и упорно в тьму глядят,За окном неугомонно ставни жалобно скрипят,И причудливые тени пробегают по окну.Я сегодня до рассвета глаз усталых не сомкну.1906

* * *

Замираю у окна.Ночь черна.Ливень с плеском лижет стекла.Ночь продрогла и измокла.Время сна.Время тихих сновидений,Но тоска прильнула к лени,И глаза ночных виденийЖадно в комнату впились.Закачались, унеслись.Тихо новые зажглись…Из-за мокрого стеклаСмотрят холодно и строго,Как глаза чужого бога, —А за ними дождь и мгла.Лоб горит.Ночь молчит.Летний ливень льнет и льетсяЕсли тело обернется —Будет свет.Лампа, стол, пустые стены,Размышляющий поэтИ глухой прибой вселенной.1907Гейдельберг

На кладбище

Весна или серая осень?Березы и липы дрожат.Над мокрыми шапками сосенТоскливо вороны кружат.Продрогли кресты и ограды,Могилы, кусты и пески,И тускло желтеют лампады,Как вечной тоски маяки.Кочующий ветер сметаетС кустарников влажную пыль.Отчаянье в сердце вонзаетХолодный железный костыль…Упасть на могильные плиты,Не видеть, не знать и не ждать,Под небом навеки закрытымГлубоко уснуть и не встать….<1910>

У Балтийского моря

1

Ольховая роща дрожит у морского обрыва,Свежеющий ветер порывисто треплет листву,Со дна долетают размерные всплески и взрывы,И серый туман безнадежно закрыл синеву.Пары, как виденья, роятся, клубятся и тают,Сквозь влажную дымку маячит безбрежная даль,Далекие волны с невидимым небом сливаютРаздолье и холод в жемчужно поющую сталь.А здесь, на вершине, где крупная пыль водянаяОсыпала старые камни, поблекшие травы и мхи, —Поднялся лиловый репейник, и эта улыбка цветнаяНежнее тумана и дробного шума ольхи…

2

Гнется тростник и какая-то серая травка,Треплются ивы по ветру – туда и сюда,Путник далекий мелькает в песках, как булавка,Полузарытые бревна лижет морская вода.Небо огромно, и тучи волнисты и сложны,Море шумит, и не счесть белопенных валов.Ветер метет шелестящий песок бездорожный,Мерно за дюнами пенье сосновых стволов.Я как песчинка пред этим безбрежным простором,Небо и море огромны, дики и мертвы, —К тесным стволам прижимаюсь растеряннымвзоромИ наклоняюсь к неясному шуму травы.

3

Ветер борется с плащомИ дыханье обрывает.Ветер режущим бичомЧерный воздух рассекает.В небе жутко и темно.Звезды ежатся и стынут.Пляска волн раскрыла дно,Но сейчас другие хлынут.Трепыхаются кусты —Захлебнулись в вихре диком.Из бездонной пустотыВеет вечным и великим.Разметались космы тучИ бегут клочками к югу.На закате робкий лучХолодеет от испуга.Волны рвутся и гремят,Закипают тусклой пеной,И опять за рядом рядНалетает свежей сменой.Только лампа маякаРазгорается далеко,Как усталая тоска,Как задумчивое око.

4

Еле льющаяся зыбь вяло плещется у пляжа.Из огромных облаков тихо лепятся миражи.Словно жемчуг в молоке, море мягко, море чисто,Только полосы сквозят теплотою аметиста.Солнце низко у воды за завесой сизой тучиШлет вишневый страстный цвет,тускло-матовый, но жгучий.Мокрый палевый песок зашуршит, блеснет водою,И опять сырая нить убегает за волною.Горизонт спокойно тих, словно сдержаннаянежность,Гаснут тени парусов, уплывающихв безбрежность, —Это тучи и вода с каждым мигом всё чудеснейЧуть баюкают закат колыбельной сонной песней…

5

Видно, север стосковалсяПо горячим южным краскам —Не узнать сегодня моря, не узнать сегодня волн…Зной над морем разметался,И под солнечною ласкойВесь залив до горизонта синевой прозрачной полн.На песке краснеют ивы,Греют листья, греют прутья,И песок такой горячий, золотистый, молодой!В небе облачные нивыНа безбрежном перепутьеСобрались и янтарятся над широкою водой.<1910>

Снегири

На синем фоне зимнего стеклаВ пустой гостиной тоненькая шведкаСклонилась над работой у стола,Как тихая наказанная детка.Суровый холст от алых снегирейИ палевых снопов – так странно мягко-нежен.Морозный ветер дует из дверей,Простор за стеклами однообразно-снежен.Зловеще-холодно растет седая мгла.Немые сосны даль околдовали.О снегири, где милая весна?..Из длинных пальцев падает игла,Глаза за скалы робко убежали.Кружатся хлопья. Ветер. Тишина.Декабрь 1910 или начало 1911Кавантсари

Из Флоренции

В старинном городе, чужом и странно близком,Успокоение мечтой пленило ум.Не думая о временном и низком,По узким улицам плетешься наобум…В картинных галереях – в вялом телеПроснулись все мелодии чудес,И у мадонн чужого Боттичелли [197] ,Не веря, служишь столько тихих месс [198] …Перед Давидом [199] Микеланджело так жуткоСледить, забыв века, в тревожной вереЗа выраженьем сильного лица!О, как привыкнуть вновь к туманным суткам,К растлениям, самоубийствам и холере,К болотному терпенью без конца?..<1910>

197

Боттичелли Сандро (1445–1510) – итальянский художник.

198

Месса – обедня, католическое церковное богослужение.

199

«Давид» – скульптура Микеланджело Буонарроти.