Стилет - Обратный отсчет
Шрифт:
Сначала он говорил какие-то глупости, а она лишь улыбалась:
– Макс, ты, по-моему, перепил, тебе надо отдохнуть, слышишь, Максик. Она действительно относилась к Максу как к лучшему другу.
Потом он заявил, что Галка - ребенок, хотя ей было уже почти двадцать один, и его долг, как старшего товарища, ее предостеречь...
– Ты понимаешь, Галчонок, ты собираешься замуж за сумасшедшего, и я знаю, как называется эта болезнь - сам такой. Она называется: адреналиновый голод, страсть к опасности...
Ты думаешь, рядом с тобой воин и сильный мужчина, но пойми, он всегда будет ходить по лезвию ножа, жить на грани... Ты думаешь - это мужество?! Да нет же! Мужество - жить обычной, нормальной жизнью, а это - болезнь. Самая настоящая болезнь. И он никогда не променяет эту болезнь сумасшедших на семью, которую собирается создать и которой нужно будет нормально жить. Ты пойми, мой долг тебя предостеречь, я сам обожаю Ворона больше всех на свете, но... Теперь уже говорю как бы со стороны, потому что я почти избавился от этой болезни, чудной, восхитительной, но болезни, а он даже и не собирается... Рассеется романтический флер, и надо будет просто нормально жить... И вряд ли вы будете готовы к этому.
– Макс, ты что, решил меня оскорбить?
– проговорила тогда Галина. Она с тревогой посмотрела на Макса - странный разговор...
Но Макс отрицательно покачал головой, еще долго что-то говорил, а потом вдруг страстно и горячо открылся ей. Он говорил, что всю жизнь, с первой минуты знакомства, любил ее и что продолжает любить больше всех на свете... И ее, и Игната. Он не совершает ничего подлого, он действительно любит их обоих, что делать, коли уж так вышло, но сейчас, когда он может ее потерять, пришла пора выбирать... Дружба, любовь - так все перепутано, и что-то придется терять. И не был он никогда ей другом, это была любовь, любовь, делающая его немым, пока он не понял, что теряет ее; и он готов на все, и может дать ей многое, только б она не отвергала его... И он проклинает себя за эту немоту, но... Ведь еще не поздно... Черт, ведь Игнат - его лучший друг...
А потом он начал делать то, о чем она запретила себе вспоминать. Он начал целовать ее руки и ее колени, а она сидела не шелохнувшись, и Макс все продолжал целовать ее, и Галина не знала, что с ней происходит, а потом, словно очнувшись, она с силой оттолкнула его:
– Макс, что ты делаешь?! Прекрати и больше никогда... Ты унижаешь нас обоих!
Макс вдруг качнул головой, словно получил пощечину, и на какое-то мгновение что-то случилось с его лицом, в какое-то мгновение Галина увидела, каким он будет в старости, и увидела еще что-то...
– Хорошо хоть не нас троих, - горько проговорил Макс. Потом он попытался улыбнуться.
– Ты его действительно так любишь?
– Да, Макс.
– Я понял... Извини. Пожалуйста, извини!
Боже, она всегда считала его другом, самым надежным другом, а теперь он стоял с этим странно изменившимся лицом, несчастный, как будто побитый... Макс, всегда такой теплый, родной и всегда великолепный, и она меньше всего желала делать ему больно, и она не могла по-другому.
Потом Галина подошла к нему, чувствуя навернувшиеся на глаза слезы, и улыбнулась.
– Макс... Милый Максик.
– Она обняла его, смеясь и всхлипывая одновременно.
– Видишь, как все...
– Она обняла его крепче.
– Я очень не хочу потерять тебя, я очень хочу, чтобы мы остались друзьями... Очень. Ничего не произошло, хорошо? Хорошо, Макс?
Он отстранил ее и уже дружески обнял за плечи:
– Как скажешь... командор.
Галина посмотрела на Макса, и он улыбнулся ей в ответ.
– Ну, снова друзья?
Она смеялась, но чувствовала, что вот-вот расплачется.
– Мир? Мир навсегда, кто поссорится - балда?
– О'кей, Галчонок.
– Перед ней снова был обычный Макс, он гораздо лучше ее контролировал эмоции.
– Но поужинать-то я тебя могу пригласить?
– А что?! Я девушка незамужняя... Только поторопись, осталось всего шесть дней.
– Увы, я это помню, - проговорил Макс, но улыбка его уже не была горькой.
Никто из них больше не вспоминал этот день. Он остался их тайной.
И Макс снова превратился в лучшего друга - теперь уже молодой семьи.
А однажды он явился с потрясающе красивой девушкой - смотреть на них было одно удовольствие. Она оказалась какой-то генеральской дочкой, и Галина никогда не забудет, как они появились вчетвером на некоем закрытом приеме, и многие не сводили с них глаз. А потом они остановились у большого, в золоченой раме, зеркала - две самые роскошные юные женщины и двое самых блистательных мужчин.
– Воронов, - иронично покачал головой Дед, - вы прямо как голливудские звезды. Ну идите развлекайтесь и не давайте дамам пить... По крайней мере пока я не присоединюсь к вам.
Тогда еще существовала их "Команда-18", это было как тайное мужское братство, закрытый клуб, и Галина поняла, что у них даже есть свой язык. А однажды Коленька Рябов, Рябчик, рассказал ей, что Игнат обязан Максу вторым рождением, этот сумасшедший Макс, если бы не он... Оба они психи. Этот разговор случился в праздник 23 февраля у них на кухне... А потом Макс женился на своей генеральской дочке, и они стали видеться все реже, но к тому времени "Команды-18" не существовало, как и многих вещей, которым вышел срок, и вскоре началась Чечня, и тот же Рябчик как-то заявил, что их Макс становится крутым карьеристом, что он откололся первым и папа жены уж позаботится о молодом зяте. А сегодня, в последний день зимы второго года чеченской войны, Галина находилась в своей крохотной квартирке, и только что в новостях передавали какие-то страшные вещи, и она не знала, связано ли это как-то с ее мужем. Зазвонил телефон, светло-серый, цвета белесых сумерек. Сердце ее вдруг замерло - она не находила этому объяснения, ведь Игната просто вызвали на работу, что случалось довольно часто. Галина сняла трубку.
– Алло...
– Она постаралась, чтобы голос не звучал взволнованно.
– Я вас слушаю.
– Галка, привет тебе!
– Макс?!
– Она обрадованно улыбнулась.
– Здравствуй, дорогой. Богатым будешь, я только что о тебе вспоминала.
– Надеюсь, только все самое лучшее.
– Макс...
– Ну, как вы живете?
– Все хорошо. Только, наверное, скучаем.
– Действительно, давно не виделись. Я вчера поздравил Игната. Но заехать к вам не смог. Как малышка?