Стилет - Обратный отсчет
Шрифт:
Два слова: "майор... слушает..."
И этого Соболю будет достаточно.
Дед вернулся к лейтенанту Соболеву:
– Сиди, сынок. Ну как?
– Как картошка, совершенно четкое слово "чай". Вернее - "чаю".
– Вот тебе еще пленочка. Не крути - там всего два слова.
– Что это?
– Соболев поставил на воспроизведение: "Майор слушает".
– Сравнивай.
– Это не... Не то, что я сейчас...
– Соболь! Мало знаешь - дольше живешь.
– Так точно! Только у нас говорили - спокойно спишь.
– А здесь - вот так. И к сожалению, я не шучу,
– Есть. Мне нужна пара минут.
– Валяй. Сигарета у тебя найдется?
– Вы же бросили...
– Ну, бросил. Так есть?
– "ЛМ" подойдет? Настоящая Америка...
– Давай. Спасибо.
– Дед взял протянутую ему пачку сигарет "ЛМ", бросив: "Хрен с ней, с Америкой, там тоже люди", прикурил от Соболевской зажигалки "Крикет" и отошел к окну. "Какой чудный ясный и солнечный день... Ну где же ты, Ворон, проявись. Бежит, бежит наше время. И настигаю я кое-кого, Воронов, настигаю и боюсь, тебе это будет не очень приятно... Только где ты сейчас? Они устроили на тебя тихую охоту, поэтому только проявись... Мне надо зафиксировать твой звоночек, и тогда я смогу все остановить. Я знаю, что крайне опасно, но ты придумаешь что-нибудь. Ничего, Стилет, и не в таких переделках бывали. И я никогда тебе этого не говорил и не скажу, но ты был лучшим, лучшим из всех, не Макс, не Галкин и не Рябчик, хотя бойцы высшей пробы, а ты, Игнат, хоть и душа у тебя была самая ранимая..."
– Есть! Есть, товарищ генерал!
– Ну?
– Дед вдруг с силой затушил сигарету о пепельницу.
– Я совместил тональности и теперь даю стопроцентную гарантию.
– Ну что?
– Это один голос. На двух пленках один и тот же голос.
– Вот как...
– Дед в упор посмотрел на лейтенанта Соболева, тот выдержал взгляд совершенно спокойно и повторил:
– Стопроцентная гарантия.
– Хорошо, Соболь, спасибо. Сделай дубликат сверки и держи у себя, пока все не закончится. Скоро мне это понадобится.
Дед бросил взгляд в окно - это все не есть доказательства. Он крепко сжал руку в кулак. Но этого достаточно. "Заячьи уши" вылезли из капусты. А сейчас кто сделает первый шаг, тот и проиграет. "Заячьи уши" вылезли из капусты, и теперь они находились в крепко сжатом кулаке Деда.
Четверг, 29 февраля
14 час. 01 мин. (до взрыва 2 часа 59 минут)
– Товарищ генерал, разрешите?
Дед обернулся:
– Они?
– Так точно. Чеченцы на связи. Угрожают.
– Давай трубку.
– Дед начертил рукой в воздухе круг.
– Быть может, удастся "поймать" этот звонок, хотя прежде все попытки зафиксировать телефонный номер не удавались. Они пользовались блокировочным устройством, просто перекоммутируя линии: получалось так, как будто звонили из разных районов Москвы одновременно. Слушаю.
– Во что вы играете? На вас сейчас жизни трехсот человек. Это будет ваша ответственность.
– Я знаю.
– Кто у вас принимает решения?
– Я командую операцией. Можешь называть меня Дед.
– Дед?.. Хорошо, Дед. Что происходит? Что за шоу вы устроили на дороге?
– Выясню, кто вмешался в ситуацию.
– Мы свои обязательства выполнили - передали вам дискету. Так? Осталось меньше трех часов. Вам не расшифровать дискету. Если хотите знать, вы даже не сможете взломать пароль.
– Понимаю...
– Мы связались со средствами массовой информации. Кстати, на борту самолета находится академик Геворкян.
– И это мне известно.
– Мировое светило плюс еще триста человек... В обмен мы требуем лишь одну жизнь. Если с Зелимханом что-то произошло, то этот звонок последний.
– Постойте. Он жив.
– Гарантии? На ваше слово мы больше не надеемся.
– Повторяю вам: он жив.
– Учтите, вам теперь не удастся скрыть своего отношения к заложникам. Мы связались с крупнейшими информационными агентствами.
– Очень жаль.
– Вы сами виноваты - вы решили сыграть в откат.
– Мне надо немного времени.
– Я вам не верю. Если через полчаса Зелимхан не будет во Внуково, мы прерываем переговоры.
– Прошу вас отнестись взвешенно к тому, что происходит. Мне надо немного времени. Я так же, как и вы, заинтересован в благополучном исходе. Совсем немного времени. Вся ответственность целиком на мне.
– Хорошо. Я дальше буду иметь дело только с вами... Дед. И не надо никаких психологов-профессионалов - мы не террористы. Идет война, мы просто выполняем операцию в тылу противника и от своих требований не отступим.
– Я понял.
– Хорошо. До связи. Полчаса!
Дед положил трубку. Какое-то время задумчиво смотрел на аппарат:
– Этот говорил почти без акцента.
– Да... Это тот, кто звонил в первый раз. Еще по поводу вертолета...
Дед продолжал смотреть на телефонный аппарат, затем провел рукой по своим седеющим волосам, задержал руку на затылке:
– А могут это быть разные люди?
– Что...
– Мог кто-то еще вмешаться? Под шумок...
– Не понимаю, Павел Александрович...
– Ничего, это я так. Можете идти.
– Есть.
Дед еще какое-то время смотрел на телефонный аппарат. Затем снял трубку. Он звонил старому боевому товарищу генералу Панкратову.
– Анатолий Иванович? Снова я. Привет тебе еще раз. Слушай, нужна твоя помощь. Да, с моим самолетом... Говорят, ты богат на хороших программистов? Да, имею одну дискету. Ну, спасибо, дорогой. И еще, так сказать, более личное... Кто-то из ваших влез в мою операцию на дороге... Вот-вот, очень хотелось бы знать. Пропали оба. Да нет, в своем солдатике я уверен, только нет времени на разбирательство. Уж очень странный получил доклад от капитана сопровождения. Ну спасибо, дорогой. Бывай здоров!
Дед опустил трубку на рычаги аппарата, повернулся к окну и смотрел некоторое время на улицу. Его пальцы продолжали нервно теребить волосы на затылке, потом ладонь переехала на лоб и снова ушла в волосы:
– Соболь, какой чудный и яркий день, а? Да... Головоломка. Головоломушка... Так, Соболь, сейчас получишь у капитана Рябова дискету. Будь с ней крайне осторожен - пока это мой единственный ключ к бомбе. Все силы на расшифровку - должен быть числовой код, четырехзначный. Это код отключения взрывного механизма. Соболь, у тебя больше нет никаких дел, кроме этой дискеты!