Стиратель
Шрифт:
Гортань барона сокращается — он что-то говорит или кричит… не пофиг ли, в самом деле. Тянусь к его сердцу, выбираю среди переплетения сосудов и нервов самый важный и уязвимый. Но не успеваю ничего тронуть. Через Тень идет волна жара, подхватывает меня, опаляет, отбрасывает назад, и я погружаюсь в пылающую тьму.
Прихожу в себя на чем-то мягком. Все тело ноет, голова раскалывается, мысли путаются, во рту не просто сухо, а будто выгорело все… контузия, вот на что это похоже. Но хоть ожогов нет, значит, жар все-таки был иллюзией. Пытаюсь сориентироваться
Рядом раздается веселый голос:
— Ты очнулся! Видно по ауре. Неладно мы начали, ну, да как мне было понять, кто ты на самом деле? Не держи зла. Пить хочешь?
Да не то слово. Приподнимаюсь на локте и хватаю обеими руками протянутый ковш. Жадно пью, проливая воду на кровать. Ковш большой и тяжелый, воды много — и все равно меня гложет иррациональный страх, что не напьюсь никогда.
Проходит не меньше минуты, прежде чем набираюсь сил оторваться от ковша и посмотреть на того, кто мне его подал. Это давешний барон, только теперь он не выглядит заносчивым и презрительным, напротив — улыбается мне дружелюбно и чуть смущенно… да что там, почти заискивающе.
— За волну жара только не обижайся, — продолжает оправдываться он. — Ты вмиг сложил троих слуг, а потом я на себе почувствовал воздействие, которого не понял. Орал тебе, что не надо, свои — но ты не слышал ничего. Вот я и шарахнул фамильным заклятьем. Оно не фатальное, останавливающее только, так что завтра будешь как новенький.
Киваю. Сходу не могу сообразить, что и сказать-то. Неожиданно это все. А барон, оказывается, молод — на вид и тридцатника не дашь. Светлые волосы собраны в хвост, черты лица тонкие, нос с горбинкой — от девок, наверно, отбою нет.
— Ладно, давай представлюсь как положено. Лучше, как говорится, поздно, чем никогда. Я барон Александр Рентх.
Смотрит на меня выжидательно. Ну да, надо и мне представиться. Открываю рот, но из горла вырывается только сдавленный хрип. Барон вскидывает ладони, — пальцы унизаны перстнями:
— Понимаю, очень неприятные последствия от волны… Ты вот что, отдохни пока, приди в себя. Ты без свиты здесь?
Киваю.
— Тогда я одного из своих слуг к тебе приставлю. Они как раз прочухались. С местной мразью, которая тебя оклеветала, я разберусь. Отдыхай, не тревожься ни о чем. Завтра спокойно поговорим.
Барон выходит. Я успеваю только сообразить, что нахожусь в том самом номере для высших, который Нелле тогда прибирала. Эх, Нелле, что же ты наделала, тупая жадная дура… Вся в папашу — яблочко от яблоньки недалеко падает, вместо ума одна хитрожопость. Ладно, черт с ними обоими. А вот чего барону от меня вдруг занадобилось? За кого он меня принял? Если подумать… как же башка раскалывается… магия тут есть только у Высших. А барон понял, что я использую магию. Вот это я влип…
Попытка выстроить логическую цепочку отнимает остатки сил. Беру ковш с водой из рук детины, которого уже не могу толком рассмотреть. Пью, словно сорок дней провел в огненной пустыне. Роняю ковш и проваливаюсь в нечто среднее между обмороком и сном.
Проснувшись, первым делом распахиваю
Натягиваю сапоги и куртку. Кто-то их с меня снял, пока я валялся в отключке, и почистил. В ковше свежая вода — как нельзя кстати.
Дверь открывается, и в номер вваливается кудрявый юноша. Это с ним вчера шутил и смеялся барон, отдавая приказ меня повесить.
— О, ты проснулся! — юноша улыбается мне так, словно встретил родного брата после долгой разлуки. — А мы не ужинали еще, тебя дожидаемся. Я — Кей, межевой рыцарь, спутник и компаньон барона Рентха.
И снова этот выжидающий взгляд. Я, очевидно, должен представиться, но как? Высшие друг друга знают. Допустим, выдумаю какой-то род, но это вычислят быстро, если не сразу. Представиться фамилией существующего рода еще хуже. Была не была, авось прокатит почти правда.
— Я странствую под прозвищем Мих. А настоящего имени назвать не могу.
— Как скажешь, — покладисто соглашается Кей.
Он невысок, довольно субтилен, черты лица мелкие, но выглядит открытым и обаятельным. Совсем молодой парнишка, чуть за двадцать по виду.
— Спустишься к нам сегодня? Или приказать, чтобы ужин тебе сюда принесли?
Соблазн отложить выяснение отношений как минимум до завтра велик. Надо бы все обдумать как следует… С другой стороны, что обдумывать? Информации-то нет. Необходимо получить ее как можно скорее.
— Спущусь через четверть часа.
Стол уставлен яствами, каких прежде в этом мире не видел: копченый окорок, сыры, жареные в масле лепешки, вяленые фрукты, вино… Оказывается, Гар хранил всю эту снедь для благородных гостей, пока мы каждый день давились гороховой кашей.
Вся троица сидит за столом, поджидая меня.
— Рад, что ты в добром здравии, Мих… если тебе угодно зваться этим именем, — барон жестом отсылает прислужника и сам наливает вино в мой бокал. — Надеюсь, ты не держишь зла за вчерашнее. Я проявил недостойную поспешность и едва не совершил непростительную ошибку. В свое оправдание могу сказать, что трактирщик этот был у меня на хорошем счету, он не раз уже доносил о скверных делах и подозрительных людях. Я никак не ожидал, что этот подлый человек рискнет оклеветать Высшего! Прими мои извинения.
Барон ждет моей реакции с плохо скрытой тревогой. Интересно, чего он опасается — вызова на дуэль? Провозглашения фамильной вражды? Похоже, то, что он приказал повесить Высшего — изрядный залёт. Наверно, это дает мне возможность стребовать компенсацию… С другой стороны, слишком уж борзеть не стоит. Если барон уверен в своих друзьях, что помешает им тихо убить меня и прикопать у обочины, чтобы о досадном недоразумении никто никогда не узнал?
Отвечаю:
— Я принимаю твои извинения, барон Рентх. Не ошибается тот, кто ничего не делает.