Стиратель

Генрих

— Могу я спросить, что случилось с твоим глазом?

Арне криво усмехается:

— Турнир чемпионов в Академии. Книжный червь со слабенькой родовой магией вообще не должен был попадать в чемпионы. Но так уж вышло, что наследнику одного из великих родов непременно нужно было выиграть, а талантами он не блистал, вот ему и подобрали… подходящего соперника.

— Так это был несчастный случай на школьном турнире?

— Отчего же «несчастный»? Скорее уж счастливый. Бой чемпионов идет без всяких ограничений по заклинаниям, потому проигравшие нередко погибают. А я отделался всего лишь увечьем.

— Позволишь взглянуть?

— Сколько угодно.

Смотрю через Тень. Органических повреждений нет, этот глаз вполне мог бы работать. Хрусталик, склера, кровоснабжение сетчатки — все в норме, разве что легкая близорукость диагностируется. Однако глаз не функционирует. В чем же дело? И что это за странное голубоватое свечение вокруг хрусталика? Осторожно пробую его убрать — ничего не выходит.

Всех недужных в замке, в основном слуг, я вылечил, насколько смог, в первые же дни. Александр недоумевал, зачем я трачу силы на низших, но ответ «ради практики» вполне его удовлетворил. А вот повреждения, нанесенные магией — более сложная история. Наверно, надо разбираться в природе самой магии…

— Благодарю за участие, Мих, — говорит Арне, когда я выныриваю в реальность. — Однако мне пора на охоту, не заставлять же бравого барона себя ждать…

Он уходит, а я пытаюсь найти в рыцарском романе место, на котором остановился. Это непросто, приключения благородных героев достаточно однообразны: туда поехал, сюда поехал, там попировал, сям поинтриговал, провернул хитрую многоходовочку и всех переиграл… Унылое чтиво, но кое-что полезное извлечь из него можно. Например, что крупных войн между аристократами здесь не было очень давно, они относятся скорее к легендарному времени, а вот мелкие стычки происходят регулярно, но чаще конфликты разрешаются интриганством. Что еще полвека назад великих родов было двенадцать, и о судьбе одного из них хроники молчат. Что мужчины и женщины у аристократов равноправны, влияние Высшего зависит от силы магического дара и от богатства, а не от пола; состоятельная и сильная Высшая вполне может взять в мужья приглянувшегося юношу, не особо интересуясь его мнением на этот счет. Хотя обратное все же происходит чаще.

Детей в аристократических семьях, как правило, двое — мальчик и девочка; третий отпрыск становился редким, заслуживающим отдельного упоминания в хрониках явлением, а четвертый не рождался никогда.

Листаю тяжелые пергаментные страницы, пытаясь извлечь еще что-то полезное или хотя бы интересное, но там сплошное хвастовство и явно преувеличенное описание ловкости и хитрости очередного интригана. Кажется, эту же историю читал в другой хронике, но там всех переиграла другая сторона конфликта. Видимо, зависит от того, какая семья заказывала сочинение. Ладно, хватит с меня на сегодня феодальной интриги, посмотрю лучше, что там Арне принес о свойствах трав…

— Гость моего супруга проводит время в библиотеке, — произносит мелодичный женский голос. — Необычно!

Оборачиваюсь. В дверях стоит дама, элегантная, хоть и слегка полноватая на мой вкус. Она подходит ко мне и протягивает руку. На автопилоте едва не пожимаю ее, но успеваю сообразить, что требуется склониться и изобразить поцелуй — не касаясь губами запястья, разумеется.

— У вашего супруга превосходное собрание книг, госпожа баронесса…

— Александр не имеет к нему никакого отношения. Его собрали мои предки. Это мое родовое имение, знаешь ли. Можешь обращаться ко мне по имени — Юлия.

Черт, все время забываю, что высшие между собой на «ты», обращение «вы» — только от низших к Высшим.

— Очень рад. Меня зовут…

— Слышала, — бесцеремонно перебивает Юлия. — Но это не имя, это кличка собаки или низшего. Как тебя зовут на самом деле? Кто ты?

Однако, какая напористая дамочка… Барона и его друзей мое инкогнито полностью устраивало, они не задавали неприятных вопросов — хотя вообще-то особым тактом не отличались. А эта прямо с места в карьер устроила допрос — вот только что лампой в лицо не светит…

— У меня есть причины скрывать до поры свое настоящее имя.

— Ну конечно, — хмыкает Юлия. — Причины, и очень веские, должно быть… Впрочем, ты совершенно прав, что не доверяешь моему муженьку. Проводишь меня в сад?

Я бы лучше изучил трактат, но хозяйке дома отказывать невежливо, потому выдавливаю из себя:

— С превеликим удовольствием…

В коридоре нам навстречу бежит служаночка — как и все они, с полуоткрытой грудью.

— Прикройся, дрянь! — рявкает на нее Юлия, потом жалуется мне: — Александр превратил мое родовое гнездо в настоящий бордель…

«Почему же ты ему это позволила?» — хотел спросить я, но счел за лучшее промолчать.

Баронский замок разочаровал меня еще в самый первый день: никаких тебе рвов, башен и мощных стен, по сути — просто большой каменный дом, окруженный хозяйственными постройками и заброшенным садом. По саду мы сейчас и шли.

— Напрасно ты доверяешь Александру, загадочный незнакомец, — говорит Юлия.

— Отчего же? Разве твой супруг не достоин доверия?

Юлия бросает на меня быстрый взгляд. Глаза у нее подвижные и умные.

— Смотря чьего доверия, — усмехается баронесса. — Людям влиятельным и сильным Александр чрезвычайно предан… пока они сохраняют влияние и силу, конечно. Это не раз помогало ему в сложных ситуациях. Например, ты знаешь, что в Академии он был дружен с Сетом-младшим?

— Не слышал…

— Да неужели? Это казалось такой замечательной дружбой — наследник великого рода снизошел до захудалого баронета. Александр был на седьмом небе от счастья и не сообразил, что равные с Сетом водиться не хотели, потому что отношения между его родом и прочими уже накалялись. Зато когда дошло до открытого столкновения, Александр не сплоховал. Сет-старший тогда пытался укрыть семью — и как кстати оказалось, что наш баронет вспомнил о домике у моря, о котором школьный друг рассказал ему по большому секрету. Так что Александр умеет быть преданным нужным людям в нужный момент. За этот геройский поступок он и получил в жены меня… вместе с этим имением. Впрочем, он не любит мучить людей без особой необходимости. Потому после рождения детей позволил мне жить у дальней родни. А вот мы и пришли.

В глубине сада — домик с колоннами из серого мрамора. Слишком маленький, чтобы в нем жить… Должно быть, фамильный склеп.

— Здесь покоятся мои предки. И моя дочь Эва.

К нам подходит женщина с огромной охапкой роз — должно быть, это служанка Юлии, потому что одета она весьма скромно. Юлия берет у нее розы и осыпает ими склеп.

— Удивительные цветы для осени, — говорю, чтобы что-то сказать.

— Цветоводство — мой фамильный дар, — чуть улыбается Юлия. — Его и унаследовал мой сын. А вот дочь владела волной пламени баронов Рентх. Эва была сильной и храброй девочкой… всегда защищала меня перед отцом. А год назад погибла на охоте. Барон и оба его прихлебателя свидетельствовали, что это был несчастный случай.