Стивен Эриксон Падение Света

Киницик Карбарн

– До тех пор бремя выпало вам, Фарор Хенд.

– Сир, не хочу хастов меч.

Галар подошел к печи. Пнул заслонку, та открылась, он присел и стал закидывать топливо.
– Было время, - сказал он, - когда имя Легиона Хастов произносили с гордостью. Все эти сказки о проклятом оружии... но мы выстояли против Форулканов. Спасли не один Харкенас, а весь Куральд Галайн.

– Я не солдат, Галар Барес.

Плечи его сотряс неслышный смех.
– О, неужели я мало это слышу?!

– Как вы надеетесь воскресить Легион? Таким,

каким он был когда-то? Где, сир, найдете вы славу в таких мужчинах и женщинах?

Он разогнулся, но не повернул лица.
– Могу лишь пытаться.

– Нет никакой задавленности в оных пейзанах, - заметил Празек.

– И пейзаж они не украшают, брат, - согласился Датенар.

Впереди на тракте стояло десятка два фигур. Они спешили с запада, закутанные в меха и одеяла, сгибаясь под грузом скарба. Заметив двух приближающихся всадников, встали кучей, блокируя проезд.

Кашлянув, Датенар сказал: - Лишенные короля, они попросту ожидают твоей первой и, надеюсь, весьма вдохновляющей речи, Празек.

– У меня уже язык трепещет.

– Эмоции кипят, мысли клубятся... но прибереги щепоть специй для финального аккорда.

– Ты призываешь горящую руку, Датенар, дабы подстегнула и упорядочила мою попытку.

– Достаточно ли будет попытки? Вижу пред собой плоды не тяжкого труда, но ночного промысла и поспешного бегства. Смотри, они вооружены дубинами, копьями и крюками для подсекания ног.

– Лесные разбойники? Но тогда их рьяному желанию носить крюки не найти равного в анналах путешественников, ведь тут нет деревьев и устроить засаду никак нельзя.

– Рвение иногда чрезмерно, - с важным видом кивнул Датенар.

Трое перегруженных мышцами мужчин вышли из толпы. У двоих были копья - привязанные к палкам ножи, а тот, что в середине, владел парой крюков (на одном виднелась замерзшая кровь). Мужчина ухмылялся.

– Приятная встреча, судари!
– крикнул он.

Всадники осадили коней в двенадцати шагах от троицы.

– Весьма приятная, - возгласил в ответ Празек.
– По зрелом размышлении я заключаю, что вы рекруты Легиона Хастов но, похоже, странствуете без офицера. Наверное, заблудились так далеко от лагеря. Повезло вам, что нас повстречали.

– Ибо, - добавил Датенар, - сегодня вы познаете нашу снисходительность. Многоногая толпа, не нужно истощать себя невыносимыми ментальными усилиями ради постижения правильной маршировки - можете бежать в лагерь, подобно стаду баранов.

– Баранов, Датенар?
– удивился Празек.
– Но ведь, судя по явленной нам наглости, твое сравнение неаккуратно. Лучше считать их козлами.

– Послушайте этих говнюков!
– сказал вожак, остальные засмеялись.
– Вы и потеете духами, а?

– Козлиный юмор, - объяснил Празек Датенару.
– Вечно обгрызают не то дерево. Пот, славный господин, свойственен немытым массам, лишенным цивилизованной гигиены и умения скрывать панику. Если ищете

духов, суньте нос в собственную задницу и вдохните глубже.

– Празек!
– вскрикнул Датенар.
– Ты опустился до дурных манер.

– Ну, не более чем наш славный господин, любитель стоять задом кверху.

– Заткните пасти, - рявкнул мужчина с крюками, уже не улыбаясь.
– Мы берем ваших коней. О, и доспехи с оружием. И, если проникнемся этой... как вы сказали? нисходительностью, можем бросить те шелковые сумки, чтобы вам хоть какая мелочь осталась.

– И ни разу не поперхнулся, Датенар. Чудо?

– Я скорее внимал течению его мыслей, нежели словесам, Празек - клянусь, он едва не смешался.

– Давай же покажем снисходительность, Датенар. Разумеется, Легион Хастов простит нам урок дисциплины, столь здесь надобной.

Кто-то из толпы подал голос: - Оставь их, Бискин. Сплошь в гребаных доспехах, да пусть валят.

– Вот это мудрые слова, - просиял Датенар.

– Неужели?
– спросил Празек.
– Откуда знаешь?

Ответа не последовало, потому что трое напали, за ними бежала еще дюжина или больше.

Мечи покинули ножны. Скакуны рванулись, жаждая схватки.

Копыта мелькали, мечи рубили, кололи и выдергивались из тел. Тела падали на обочины, другие пропадали под ногами коней. Мелькало оружие. Слышались вопли.

Через несколько мгновений дом-клинки оказались на свободе, разворачивая коней. Позади стояла дюжина дезертиров. Еще шестеро извивались на земле, остальные уже не двигались. Кровь залила дорогу, кровь сверкала на тонком насте обочин.

Датенар стряхнул меч, избавляясь от алой жижи.
– Мудрые слова, Празек, редко бывают поняты.

Празек взглянул на дезертиров.
– Думаю, теперь их слишком мало, чтобы разучивать правила перестроения.

– Марш хромых, да.

– Хромые выверты, неуклюжая трусца.

– Ты описываешь походку побежденных и посрамленных, избитых и раненых.

– Описываю всего лишь то, что вижу, Датенар. Так кто из нас вернется и поучит их?

– Ты ведь должен был толкнуть вдохновляющую речь?

– Я? Ну, я думал, что ты!

– Спросим Бискина?

Празек вздохнул: - Увы, Бискин пытался проглотить левую подкову моего жеребца. Остатки мозга несут печать конской ноги, вот невезение.

– Видим ли мы двоих других? Тот, кого я запомнил, отстранил голову с пути моего меча.

– Какой ты неловкий.

– Ну, только голову. Тело не успел.

– А, хорошо. Мы показали себя грубиянами: со второго шляпа слетела.

– Он был без шляпы.

– Значит, шапочка из волос и макушки.

Датенар вздохнул.
– Когда вожди ведут не туда, лучше другим занять их место. Мне и тебе, может быть? Гляди, они очнулись - те, что смогли - и смотрят на нас униженными взорами униженных.

– Ах, вижу. Не козлы, значит.

– Нет. Овцы.

– Станем для них овчарками?