Сто ночей в горах Югославии
Шрифт:
Я хочу высказать несколько иную мысль: как бывает крепка любовь к чужой земле, которую человек когда-то защищал от иноземных захватчиков и сроднился с ней! Я много раз приводил свой лайнер из Москвы в Белград, много раз пролетал над Югославией, направляясь в другие страны. Но всякий раз - без исключения!
– когда самолет шел над Югославией, в памяти всплывали картины военных лет - люди, знакомые ландшафты, всевозможные встречи и происшествия. Далекое делалось близким… Порой с высоты ночного неба я не видел земли свободолюбивого народа, но, зная, где в те минуты находился корабль, отчетливо
…В 1965 году на самолете Ил-18 я летел в составе экипажа как старший командир-инструктор в Гвинею. После кратковременной остановки в Белграде мы продолжили рейс.
Штурман, наблюдая за моим пристальным взглядом, говорит:
– Командир, даже визуальная ориентировка отличная, можете быть спокойны, проведу лайнер по «ниточке».
Я не сомневался в надежности его самолетовождения. И сказал:
– Нет, дело совсем в другом…
Штурман с недоумением посмотрел на меня, а затем сообразил:
– Ах, товарищ командир, я забыл: вы же здесь воевали, верно, каждая вершина знакома…
Впереди горная вершина Тиентиште. Здесь была неприступная цитадель партизан. Такой я ее помню… А вот еще один знакомый ориентир - Зеленгора. Там партизаны вместе с верховным штабом НОАЮ попали в окружение. Силы были неравны. Гитлеровцев около 120 тысяч. Партизан 16 тысяч. Но патриоты в ожесточенных боях разорвали кольцо окружения. Сутеска стало теперь местом историческим. Там, где было прорвано кольцо окружения воинами 3-й дивизии НОАЮ под командованием легендарного героя Саввы [161] Ковачивеча, построен необычный памятник. В поднебесье сооружена белокаменная стена с большим проемом, символизирующим, что народ-воин и скалы может раздвигать. Стена видна издалека и стала бессмертным памятником непобедимости народа, воина и труженика, отстоявшего свою свободу и независимость.
…Затем я рассказал штурману, чем памятны мне, нанесенные на карту маршрута нашего полета контрольные ориентиры. Штурман говорит: «Проходим Никшич». Отвечаю: «Здесь под прикрытием двух «ястребков» приземлял днем свой двухмоторный самолет, чтобы вывезти раненых бойцов НОАЮ».
…Гацко Поле. «И сюда я прилетал днем на оккупированную немцами территорию за ранеными югославскими партизанами. В этих местах партизанских боев я недавно побывал, встречался с участниками войны, многие из которых принимали самолеты на партизанских площадках».
…Справа от маршрута нашего полета город Дубровник. «И этот город знаком мне по поездке к югославским друзьям. Помню, на торжественном приеме ко мне подошел председатель городского совета Никола Иованович: «Узнаете меня, друже Михайлов? Я с вами летал с острова Вис, когда вы везли маршала Тито в Крайову».
…Самолет минует побережье Югославии. Слева отчетливо виднеется среди отдельных вершин равнинное поле.
– Титоград, - говорю экипажу.
– И тут приходилось бывать как в военные годы, так и позже. Хорошо помню коменданта партизанского аэродрома - приветливого черногорца. Взятый им в плен фашистский самолет Ю-52 потом был представлен на выставке трофеев в Белграде.
…13 апреля 1965 года мы открывали новую авиалинию прямого сообщения Москва - Белград на самолете Ту-124. До этого пассажиры, отправлявшиеся
Генеральный директор югославских авиалиний товарищ Крунич живо интересовался развитием воздушного сообщения в Советском Союзе, в том числе полетами через Сибирь в Токио. А в 1967 году мы с ним встретились, как старые знакомые, на борту Ту-114 над просторами Сибири: тогда мы оба летели в качестве гостей авиакомпании «Джапан-эйрланс» в Японию.
…Через семнадцать лет я встретился с партизанским комиссаром Стишевичем, помогавшим вытаскивать мой самолет из болота на площадке Бугойно. Волосы его из черных стали пепельными. Но он по-прежнему бодр, энергичен и ведет большую партийную работу.
В пожелтевшей от времени карманной записной книжке проставлены даты и маршруты. В 1944 году я был молодым летчиком и аккуратно записывал все свои вылеты, особенно ночные в тыл врага. Из-за недостатка времени делал это предельно кратко. «9.XI. Бари - Бугойно», - зафиксировано на ветхом листочке. А в памяти свежи все перипетии этого трудного полета к югославским партизанам.
– Друже капитан, - улыбаясь, спросил меня Стишевич, - сколько теперь тебе понадобится партизан, если ты сядешь в болото на Ту-114?
1972 год: в гостях у друзей
В составе делегации Советского комитета ветеранов войны я дважды побывал в мирной Югославии. Первый раз нас пригласили, как я уже говорил, в 1961 году на празднование двадцатилетия восстания в Титово-Ужице. Тогда мы объехали на автомобилях чуть ли не всю страну. В мае 1972 года на самолетах и автомашинах осмотрели Словению и Хорватское приморье.
На столичном аэродроме делегацию в этот последний приезд встретили представители Союза объединений борцов народно-освободительной войны Югославии Б. Голович, Б. Мунчан, профессор К. Свинарски.
Мы ходили по сегодняшнему Белграду - красивейшему городу, с районами новой застройки, зелеными ансамблями площадей, широкими проспектами и автострадами, многочисленными дорожными развязками и подземными переходами. Из крепости Калемегдан открывается [163] чудесный вид на новый Белград, население которого приблизилось к миллиону.
Мы побывали на кладбище, где погребены павшие советские и югославские герои - освободители Белграда. Для церемонии возложения венка был выделен почетный караул воинов НОАЮ. Положили цветы к подножию монумента на горе Авала погибшим в авиационной катастрофе уже в мирное время советским военачальникам, среди которых был маршал С. С. Бирюзов.
Всякий раз, когда я поднимаюсь на вершину горы Авала, в памяти всплывает ворох отстрелянных гильз крупнокалиберного пулемета, который стоял здесь во время войны в каменистой засаде. Я видел эти гильзы в 1944 году. Можно себе представить, сколько жизней погубил засевший тут гитлеровец, прежде чем его вышибли с вершины.