Сто рентген за удачу!
Шрифт:
– Они же после такого разрядятся?
Я коротко кивнул.
– А, ладно, берите, – расщедрился Витек.
Себе я оставил два леденца, разместил их на поясе с взрывчаткой. Зинчуку отдал три и проследил, как тот размещает цацки по карманам разгрузки.
– Как войдем в «доменную печь», слушаться меня с полуслова, – напутствовал я профессора. – Говорю «стоять», значит, стоим, даже если у нас земля… тьфу ты, пол… будет гореть под ногами. А прикажу «бежать», бежим сломя голову. Не быстро идем, а именно бежим. Вы поняли?
Иван
– И еще… – продолжал я инструктаж. – Запомните, там времени на имя-отчество не будет. Поэтому звать вас буду коротко: «Док». И вы постарайтесь обойтись без «господина», ладно? Я просто Бедуин. Запомнили?
– Да… э… Бедуин.
– Ну что, Док? Готовы? Тогда пошли!
Первый тайм смертельно опасной игры в огненные салочки с «живчиками» продолжался ровно четыре с половиной минуты.
Ученый держался молодцом. Голову от страха не потерял, панике не поддался. Выдержал, даже когда ему пришлось застыть на месте, повинуясь моей команде, а в этот самый момент на нас несся огненный торнадо, грозя мгновенно обратить в пепел.
– Стоим, Док, стоим… Еще немного… – твердил я, глядя на приближающийся столб огня.
Иван Аркадьевич затрясся, но не тронулся с места. Стоял, как приклеенный, до тех пор, пока я не скомандовал:
– Направо! Бегом!
Взмокшими, местами хорошо прожаренными, но невредимыми, мы добрались до цели – крохотной комнатки без окон, с пустым дверным проемом и необычайно высоким порогом. Черт его знает, для чего предназначалось такое помещение, сейчас догадаться об этом не представлялось возможным. Да я и не пытался. Гораздо больше меня интересовало другое: пойдут ли сюда «живчики» или высокий порог все же остановит их? Комнатка крохотная, в случае чего тут с огненным столбом не разминешься. Короче, готовый крематорий на двоих со всеми удобствами.
Нам повезло, «живчики» в комнату не пошли. Один из них помедлил у порога, будто раздумывая, и повернул прочь.
Я с облегчением перевел дух. Похоже, эту партию капризная госпожа удача отдала нам…
Оказавшись внутри, профессор вдруг тихо сполз по стеночке и вроде как попытался лишиться сознания. Пришлось снять с него шлем и похлопать по щекам:
– Эй! Док! Как вы?
– Перенервничал, – через силу улыбнулся он. – Мутит немного. Сейчас… минутку посижу и…
Ладно, пусть отдышится, придет в себя, ведь нам еще возвращаться обратно, а значит, снова играть в смертельные «огненные пятнашки».
Я осмотрелся, прикидывая, где может находиться потайной сейф. Комнатка абсолютно пуста, только бетонный растрескавшийся пол, кирпичные, без малейших следов краски, зато с разводами гари стены да закоптившийся потолок. Последнее мне абсолютно не понравилось, похоже, «живчики» все же изредка заскакивают и сюда. Надо торопиться!
– Док, время вышло. Где сейф?
Профессор встал, оглядел стены, провел рукой по кирпичной кладке и, задрав голову, принялся рассматривать потолок. Мне показалось или в его взгляде и впрямь сквозила растерянность?
– Иван Аркадьевич! Где ключ?
Зинчук весь сжался и повернулся ко мне:
– Я не знаю.
– Что?!
– Не знаю, где сейф, – обреченно повторил он.
Вот оно что! Теперь загадка разрешилась. Понятно, почему Иван Аркадьевич так хотел попасть сюда в одиночку – ему нужно было разыскать ключ так, чтобы никто не узнал правду: профессор никогда в жизни не был в этой комнате!
Несколько дней назад, когда их группа шла в лабораторию, военные егеря оставили его и ассистента у входа, а сюда пошли без них. Чтобы взять здесь ключ, не нужен ни голос, ни ДНК профессора. Иван Аркадьевич соврал Урюку, чтобы тот оставил его в живых.
– Сергей Борисович… Бедуин… Я все объясню вам, если позволите, – виновато заговорил Зинчук.
– Да уж, будьте любезны. Только очень прошу, давайте на этот раз без вранья.
– Я врал, потому что хочу жить! Очень… – Голос профессора сорвался. Иван Аркадьевич всхлипнул, поспешно стянул с себя перчатки, низко наклонил голову и принялся неумело тереть пальцами глаза.
Да он никак плачет! Все, мой ученый «поплыл». Вот ведь не вовремя.
Я тоже снял шлем, открывая лицо, подошел вплотную к профессору и бесцеремонно обхватил ладонями его голову, заставив посмотреть мне в глаза.
– Иван Аркадьевич, послушайте меня внимательно. Клянусь вам самым дорогим для меня – жизнью Потапа, вы выйдете отсюда живым. Я выведу вас не только из «доменной печи», но и вообще из диких земель. Доставлю в Ванавару. Живым и невредимым. Клянусь.
Моя речь прозвучала проникновенно и патетично. На самом деле я терпеть не могу таких ситуаций и подобных фраз, но сейчас было необходимо вселить в профессора уверенность, а люди, как ни странно, весьма охотно верят во всякие клятвы и тому подобную чушь, не понимая, что значение нужно предавать не словам, а делам.
– Иван Аркадьевич, поверьте, уже через несколько дней вы будете сидеть в кабаке Ванавары, попивать коньячок и хвастать своими приключениями перед дамами.
Зинчук заулыбался, прельстившись нарисованной мною картинкой, а потом спохватился:
– А Урюк? Он явно не собирается отпускать меня живым.
– Можно подумать, его кто-то будет спрашивать. – Я фыркнул и весело подмигнул профессору. – Он один, а нас трое, ведь так?
– Так. – Иван Аркадьевич заметно воспрянул духом, а потом внезапно замялся, сказал осторожно: – Сергей, а вы… э… хорошо знаете… хм… вашего напарника?