Стокгольм
Шрифт:
— Кристиан…
— Тсс! Спи, Анастейша, — вытаскиваю из-под неё одеяло и накрываю нас, крепко прижимая её к себе. — Спи, малышка.
Ты моя, Анастейша.
Ты. Моя.
***
Ана такая ленивая после утреннего секса, но такая довольная, наводит порядок в идеальном порядке детской, и мы с Тедди присоединяемся к ней после завтрака. Сынок тут же ползет к своему коврику, рядом с которым еще несколько развивающих игрушек, а Ана опускается на пол напротив меня, отложив дела.
Её
Блять, опять встал.
— Я хочу уехать на следующих выходных к отцу. Я и так не была у него почти месяц…
— Хорошо. Но только при одном условии.
— Каком?
— Мы с Тедди заберем тебя в воскресенье. Я хочу познакомиться с твоим отцом, Анастейша.
— Что-то типа бойфренда? — Ана прикладывает ладошки к губам, мгновенно осознав, что ляпнула лишнего, и я уже вижу, как она подбирает слова для извинений.
— Нет, Анастейша, не в качестве бойфренда. Для бойфренда я староват. Если ты не против — в качестве твоего мужчины, я хочу познакомиться с твоим отцом, — подтягиваюсь к девушке и мягко её целую, чем явно обескураживаю.
— Ты хочешь, чтобы мы были…
— Чтобы ты спала в моей постели, целовала меня каждый раз, как тебе этого хочется, даже если мы на улице, и не стеснялась себя при моих родных. Это называется «быть парой». И я больше не хочу слышать концертов о деньгах. Ты любишь Тедди?
— Конечно, очень, но…
— С восьми до семи ты занимаешься хобби, которое очень любишь. Я не плачу тебе за иные услуги, ясно?
— Хорошо. Спасибо, — Ана чмокает меня в ответ и ложится на пол, потянув меня на себя.
Молодая, красивая и очень счастливая, я не могу оторваться от тебя.
— Ты мой запретный плод, Ана. Такая же сладкая.
— Только я не хочу, чтобы ты лишился рая из-за меня.
— Это вряд ли, — Ана выпячивает губы, выпрашивая поцелуй, и я своим весом вдавливаю её в мягкий ковер детской, целуя так, будто до этого не касался её. Сладкая, страстная девочка, постанывающая в поцелуе, и пытающаяся спровоцировать меня, потираясь о мой пах.
— Ай! Больно, Кристиан!
— Это не я, — отрываюсь от Аны, и она хмурится, видя перед собой подползшего к нам Тедди. Мальчишка трогает лицо Аны, радостно улыбаясь, и она прижимает его к себе, уложив его себе на грудь. — Я говорю, он тот еще собственник.
— Я люблю тебя, собственник мой маленький. Но сегодня ты спишь в своей комнате, я переложу тебя к папе ночью.
— Может, радионяни уже достаточно в его возрасте?
— Кристиан, хотя бы до года, чуть старше года. Это к лучшему. Если бы я не была рядом с ним во время приступа… Но, думаю, кроватку можно начать отодвигать от кровати.
—
— Теодор, ваш отец настоящий нахал.
— Он вырастет и будет не хуже меня, и ты знаешь это.
— Трепещите, юные жительницы Сиэтла. Сначала Теодор Грей будет бить вас лопаткой в песочнице, а потом так же будет разбивать вам сердца.
***
— Почему я не могу коснуться твоей груди? — шепчу на ушко Ане свою фразу, и она вздрагивает. — Почему ты так боишься меня, до сих пор?
— Я не боюсь тебя.
— Расскажи мне об этом. Что было в твоём прошлом? Я уверен, что моего отношения к тебе это не изменит.
— Не надо, Кристиан. Если бы ты знал — ты бы уже выгонял меня.
— Я сейчас пытать тебя буду.
— Что делать?..
— Пытать, мисс Стил, — резко подрываюсь со своего места, сбрасывая Ану с себя, и нависаю над ней, щекоча везде, где только могу, искренне наслаждаясь её визгами.
— Нет! Пощади! Я всё тебе расскажу, Кристиан! Ай! — Ана хохочет, извиваясь подо мной, и я грузно опускаюсь на неё, целуя усталую улыбку. — Ты негодяй, Кристиан Грей.
— Я знаю, малышка, — прижимаюсь еще ближе и толкаюсь вперед, отчего Ана замирает, с удивлением смотря на меня.
— Еще раз?
— А то и не раз…
— Мы были вместе два года. Он был богатым, властным… Но я была с ним не только по этому. Я была влюблена в первый раз в жизни, верила, что он мой принц, лишь с небольшими недостатками, и это я не соответствую ему. Оказалось, он был просто ублюдком, который еще долго портил мне жизнь, когда я сбежала от него. Любил делать мне больно, будто я не человек… А я ненавижу боль, я очень её боюсь, Кристиан. И это всё, что я хочу рассказывать.
— Теперь ты со мной, Ана. И я никому не позволю обижать тебя.
— А ты? Расскажи мне о матери Тедди. Ты любил её?
— Мне так казалось, но по факту — это были мои первые серьезные отношения за долгое время, я строил бизнес, и с ней мне было чертовски удобно. Она полюбила другого и ушла от меня, и я чертовски хотел, чтобы она вернулась, но ничего не делал для этого. Просто боялся быть один. Вернулась через три месяца со сроком в четыре с половиной месяца. Она ушла от меня уже беременной, думала, это не мой ребенок. Через три месяца она исчезла с гребаной кучей денег, без сомнения подписав документы об отказе от ребенка.
— И дорого стоит Теодор?
— Дом у океана и несколько миллионов. Прицениваетесь, мисс Стил?
Ауч!
— Я не это имел ввиду! — растираю неожиданно горящую после пощечины щеку, идиот, и…
— Как у тебя язык повернулся, Кристиан!
— Нет, только не убегай, пожалуйста! Я не хотел обидеть тебя, малышка, извини!
— Я же действительно люблю его, Кристиан, — по щекам моей девочки катятся слёзы, и я прижимаю её к себе, она позволяет обнять её.