Стократ
Шрифт:
Старик вернулся к колодцу. Он промывал холодной водой глаза, пытаясь вернуть себе зрение.
– Учитель, – позвал Стократ,
Старик вздрогнул. Уставился на него, стараясь разглядеть.
– Оставь в покое свои глаза. Не три их. Зрение или вернется, или нет – просто подожди.
Старик осел на деревянную скамейку для пустых ведер.
– Кто ты?
– Бродяга.
– Люди, – старик проглотил слюну. – Люди видели чужеземца с мечом. Он пришел и говорил с мороком, а потом превратился в огромного страшного
– Нет.
– Где она сейчас?
– Под землей. И она никогда не выйдет оттуда, не бойся.
Старик посмотрел вверх.
– Сейчас уже темно?
– Нет. Солнце только что закатилось. Сумерки.
– Я кричал им, чтобы они не вздумали идти в Белый Крот до темноты… Они послушали?
– Не знаю.
– Что это было? – помолчав, спросил старик. – Я читал… знал о мороке, поедающем тени. Но тот выходил, чтобы сожрать весь мир. Чтобы стать этим миром. Здесь другое?
– Ты помнишь, как был ее отражением?
– Я помню, – старик передернулся. – Но не понимаю.
– Представь, что ты приходишь в свой дом, но у всех домочадцев по две головы. Пол шатается под ногами, свет мигает, стол течет, как вода. Что с тобой будет?
– Я сойду с ума, – хрипло предположил старик.
– Она была близка к этому. Там, откуда она родом, все определенное и цельное. Там нет грани света и тьмы, нет времени, и уж подавно нет добра и зла.
– Там, – откуда она пришла? – старик хотел с силой протереть глаза, но спохватился и отдернул руки.
– Ты помнишь, как много лет назад было затмение солнца, и тень упала на Кротовую Дубраву?
– Я не помню, но прадед мой…
– Нечто, пролетавшее между Дубравой и солнцем, уронило свою тень – специально или нарочно. Может, это был несчастный случай, а может, наказание. Тень упала, растеклась и спряталась в подземельях. И там, в темноте с кротами, привыкла… быть. Там, в глубине, нет смены дня и ночи, зимы и весны. Понимаешь, ее мучит мир, где есть время, как тебя мучил бы текучий стол…
– О боги, – прошептал старик.
– И она сохранила себя во враждебном мире. И сидела бы дальше, если бы люди не повадились ходить в норы – со светом, с факелами, с фонарями. И она увидела, как человек отбрасывает тень, и ей показалось, что тени – похожие на нее существа… Она поглотила тень юноши и попалась сама, и не могла освободиться. Она влипла в людей, как муха в мед, и тонула все глубже. Мучилась и не могла остановиться. Опоздай я на денек-другой – она хлынула бы через реку, и плевать ей на лучников, ведь птицы летают, где хотят…
– Это все она тебе рассказала?!
– Нет, я сам понял. Догадался, когда был ее отражением.
– Я вижу твое лицо, – сказал старик.
Его глаза, секунду назад лишенные взгляда, вдруг посмотрели ясно и осмысленно.
– Я рад за тебя, – сказал Стократ. – Ты был слеп от потрясения, а сейчас прозреваешь.
– Ты ведь не человек, – сказал старик шепотом. – Ты… оборотень? Я никому не скажу…
– До сего дня, – подумав, отвечал Стократ, – я ни о чем таком не задумывался. Честное слово.
Ночью, когда новость понеслась от дома к дому, когда люди в полной темноте высыпали на улицу, когда, все еще не решаясь зажечь огонь, они обнимали и ощупывали друзей и родственников из Длинного Дня, – Стократ отыскал светловолосую и вернул ей стрелу с желтым и белым оперением, и девушка всхлипнула.
А потом, поднявшись на носки, она стала целовать его, и Стократу пришлось отстраняться очень ласково – чтобы ее не обидеть.
Он ушел из селения, ни с кем больше не прощаясь, и к рассвету был уже далеко. На широком перепутье он задержался, глядя в небо. Звезды мигали приятельски. Вот уже много лет звезды жили в мире и не воевали, как случалось в дни его отрочества, но всякий раз, когда Стократ смотрел на них, – он чувствовал тепло и смутную тревогу.
– Я не человек, – сказал он вслух. – Тогда кто?
V
– Я просто сделал, что мог, для моей несчастной сестры.
– «Старший брат», – пробормотала старуха. – Морок, порождение бездны, назвал тебя старшим братом!
– Она не морок, – сказал Стократ. – Она жертва. Она упала, это была ее беда. Она не желала людям зла.
– Расскажи о себе, – потребовала старуха. – Откуда ты взялся?
– Дровосек нашел меня в лесу.
– Но как младенец мог очутиться в лесу?! Если только он не упал с неба, в железной скорлупе, как… как Создатель или как Мир!
– Я не помню, чтобы вспоминали скорлупу. По-моему, речь шла только о грязной пеленке…
Старуха помотала головой:
– Ты сам говорил, что не помнишь детства. Ты сам говорил, что тебе снились странные сны, когда ты получил свой меч. А что такое этот меч? Откуда он взялся, почему он забирает души? Если ты не человек, Стократ, – тогда кто ты?!
В лесу еле слышно запела первая птица. Костер стал угасать.
– Расскажи и о себе, – попросил Стократ.
Глава пятая
Сеть
Девочка выросла в устье Светлой, в теплой зеленой долине. Снег там выпадал только в самой середине зимы и лежал недолго.
Теперь весь мир состоял из неба и снега. Девочка шла, держась за край саней, груженых дровами. На дороге оставались сизые полосы, в них отражалось солнце.
Девочке было четырнадцать лет. Полгода назад, на ярмарке в Утоке, она подошла, замирая от ужаса, к клетке с почтовыми птицами, которую возили по крупным городам посланцы Белой Школы.