Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Гейнцельман Анатолий Соломонович

ЗОЛОТАЯ УЗДА

Я чувствую себя частицей мира, Кружащейся во тьме вокруг Икса, Но я не создаю себе кумира И выше всё взвиваюсь в небеса. Там холодно, там обмерзает лира, Там не шумят сосновые леса, Там не могу я с прытию сатира Плясать у Диониса колеса. Я создан лучиком для вертикали И медленно скольжу лишь по воде, Как пепельные чайки, что устали, Но нет прибежища и мне нигде: Я с звездами кружусь

в безмерной дали, Как бледный конь на золотой узде.

БЛИКИ

Ведь ты ничто, случайный яркий блик На чешуе бушующего моря, Но сколько б ни было в сознаньи горя, Ты отраженный в море Божий лик. Ты из стихии вечности возник, Чтоб, с божеством непостижимым споря И пеною у скал угрюмых вздоря, До звезд лучистых доплеснуть свой крик. Блаженный миг важнее всей вселенной: Он самородный радужный жемчуг. Так не страшись же оболочки тленной: Она спасительный в пучине круг, Она своей соленой свежей пеной Всё очищает бренное вокруг.

ГОЛУБИ СВ. МАРКА

Лес колонн. Изящные аркады. Золотой на фоне Божий храм. Голуби служить в нем мессу рады, С башни красной рея по утрам. Крылья, крылья, крылья от услады Нас уносят прямо к небесам. Крылья солнечной полны отрады, Сродны полудневным облакам. Крылья, крылья, теплые, как щеки Девушки любимой, как венки, Ангел будто подле темноокий, Ласка мертвой матери руки. Слез горючих катятся потоки, Медные поют в лазури языки...

ОТРАЖЕННЫЙ МИР

Пока я созерцал черты природы, Я видел только Красоту и Смерть И, безнадежные слагая оды, Склонял главу под занесенный серп. Потом мне звездные открылись своды, Когда в твоих очах всю душеверть Увидел я, и истинной свободы Вдруг распахнулась предо мною дверь. В твоих глазах нашел я снова Бога И Голубиную прочел скрижаль, До гробового озарясь порога И Божию предчувствуя печаль. И стала мне домой ясна дорога, И стало мне Творца вселенной жаль!

НОЧНОЙ КОШМАР

Когда я просыпаюсь среди ночи, Мне кажется, что я уже в гробу Меж савана прогнивших смрадных клочьев, Или в червей набухнувшем зобу. И страшно мне, как будто к средоточью Я не вернусь с сиянием на лбу И вечность не познаю, Божью дочерь, Как на болоте спящий марабу. Вокруг личинки, корни, хризалиды: Я задыхаюсь под своей плитой От разочарованья и обиды, И лиры нет со мной уж золотой, И душат пальцы черной Немезиды, И червь я самый жалкий дождевой.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Я

родился, чтобы тебя увидеть В тиши ночной у круглого стола, Но не в таком, увы, невзрачном виде Предстать хотел, когда меня ждала: Не черным Ангелом на дне Аида, Мятущимся на океане зла, И не преследуемым Немезидой Орестом, жалимым из­за угла. Но ты меня и падшего любила За песни рая, что я не забыл. В юдоли скорби мы большая сила Посереди завеянных могил, И душу ты слезами мне омыла, Чтоб пред Отцом предстал Сатанаил.

ДЕКОРАЦИЯ

Овальный глаз среди угрюмых кедров, Похожих на зловещих ведьм Макбета. Нимфеи белые в лазурных недрах, Где рыбок золотых немая Лета. Сюда не прибежит искать Деметра Потерянную дочь вдали от света. Тут кедры страшны под напором ветра, И для трагедии картина эта. Но я люблю ее в часы заката, Когда в ресницах черных глаз горит, Когда как будто к жизни нет возврата, И убиенные тела харит Лежат меж грудами лесного злата, И молится меж мертвых эремит.

СОЛНЦЕ

Солнце встало, радостный художник, Озаряющий юдольный мир. Засиял на тропке подорожник, Словно гордый сказочный эмир. Чрез решетку выглянул острожник, Улыбаясь, как лесной сатир, Позабыв, что старый он безбожник, И запел под звук незримых лир. Перед солнцем все мы, словно парсы, Преклоняемся, как перед Богом, Забывая яви пошлой фарсы. Даже в пне рождается убогом Новый отпрыск, как цветной интарсий, Перед смерти роковым порогом.

БЕЛИБЕРДА

Золотая вышивка чинаров На сиреневом холсте тумана. Тени облачных вверху гусляров, Да метелки сизые дурмана. Люди, словно робкая отара, Жмутся подле посоха чабана: Всё как из полночного кошмара, Слишком поздно, или слишком рано. Сам я слишком поздний, слишком ранний, На земле мне нет давно уж места. Грай я слышу над собою враний, И брожение людского теста... Мир не создан для моих мечтаний, Для Поэзии, моей Невесты!

ФЛЕР

Вечер опускает покрывало Из прозрачного на мир виссона. Фонари горят сквозь флер устало, Как алмазная в крови корона. Я гляжу в окно большого зала, Где поет arioso примадонна: Мне теперь колоратуры мало, Мало царского в пустыне трона. Я гляжу в туман на пряжу сучьев, Фантастически сплетенных в терний, Мне в тумане колыхаться лучше, Как трезвон колышется вечерний, Отраженный в распыленной туче, Колыхаться, как звезда в цистерне.