Столетняя война
Шрифт:
— Как перейдете реку, ступайте на север, — сказал он. — Не сворачивайте — и тогда найдете дорогу. Вы меня понимаете?
Проводник явно боялся лучников, а еще больше латников в накидках с королевским гербом, которые неотступно держались к нему вплотную и обсуждали, можно ли доверять французу-сукновалу.
— Понимаю, — ответил Хук.
— Идите на север, не сворачивайте, — настойчиво повторил француз.
Дорога вывела к равнине, где на южном берегу реки лежала какая-то деревушка.
— La Rivi`ere Ternoise [90] ,— пояснил проводник и затем указал на дальний берег, за которым возвышались крутые холмы. — Поднимайтесь туда, там дорога на Сен-Омер.
— Сен-Омер?
— Да, — подтвердил сукновал.
И Хук припомнил, как они с Мелисандой шли в Сен-Омер, откуда до Кале было рукой подать. Так близко, подумал он. Испуганный сукновал говорил что-то еще, и Хук, услышавший только половину, попросил повторить.
— Местные зовут реку Тернуазу рекой Мечей.
90
Река Тернуаза (фр.).
От такого названия Хука передернуло.
— Почему?
— Они сумасшедшие. Обыкновенная речка, — пожал плечами сукновал.
Несмотря на недавние дожди, река была мелкой, и рыцарь, который командовал латниками, приказал Хуку вести лучников через брод и дальше вверх по склону.
— Подождете нас на вершине, — заключил он.
Хук, дав знак лучникам, послушно направил Резвого в поток реки Мечей, вода которой едва доходила коням до брюха. По крутому дальнему склону уставшие лошади карабкались медленно. Дождь прекратился, хотя с темнеющего неба то и дело брызгало моросью. Низкие тучи становились все чернее, восточный горизонт словно затянуло сажей.
— Ливень грянет — только держись, — заметил Хук.
— Похоже на то, — опасливо откликнулся Уилл из Дейла.
Тяжелый плотный воздух казался враждебным.
Хук успел подняться лишь до середины холма, как вдруг целый отряд латников, вспенивая воду, проскакал через реку и устремился вслед за ним по склону. Обернувшись в седле, Хук увидел, что к дальнему берегу Тернуазы приближается вся колонна, словно армию обуял внезапный приступ спешки. Сэр Джон в сопровождении знаменщика вихрем пролетел мимо Хука к вершине, четко прочерченной на фоне темного неба, мгновением позже за ним пронесся сам король на коне цвета ночи.
— Чего это они? — спросил Том Скарлет.
— Кто их знает, — пожал плечами Хук.
Король со свитой и добрая половина латников, остановившись на вершине, теперь глядели куда-то на север.
Хук, выбравшись на холм, посмотрел туда же.
Склон перед ним спускался к деревне, лежащей в небольшой зеленой долине, от деревни дорога шла в гору, к широкому свежевспаханному плато, по краям поросшему густым лесом. На западе, под хмурящимся небом, виднелись торчащие из-за леса зубчатые стены небольшой крепости, на башне развевался флаг с неразличимым из-за дальности гербом.
Что-то в пейзаже показалось Хуку знакомым, и внезапно он вспомнил.
— Я здесь уже был, — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Вместе с Мелисандой.
— Да? — безучастно отозвался Том Скарлет.
— Мы тут наткнулись на всадника, — продолжал Хук, не отрывая глаз от северного горизонта. — Он сказал, как это место называется. Но я не помню.
— Как-нибудь да называется, — с отсутствующим видом пробормотал Скарлет.
Англичане, въезжающие вслед за ними на вершину, тоже замирали. Мало кто решался выговорить хоть слово, многие крестились.
Потому что перед ними — многочисленный, как песчинки на морском берегу и звезды на небе, — стоял враг. На дальнем конце распаханного поля собрались войска Франции и Бургундии: несметные полчища воинов под гордо реющими яркими знаменами — тоже бесчисленными.
Мощь Франции преградила дорогу к Кале, закрыв англичан в ловушке.
Генрих, граф Честерский, герцог Аквитанский, правитель Ирландии и король Англии, при виде врага словно исполнился новыми силами.
— Строиться в боевой порядок! — Он погнал коня вдоль края собирающейся армии. — Слушаться командующих! Они знают, где вам стоять, стройтесь под их знамена! С милостью Божьей сегодня вступим в битву! Строиться в боевой порядок!
Солнце садилось за нависающие тучи, а французская армия все еще собиралась под знамена, густеющие как лес.
— Если под каждым знаменем командующий, — пробормотал Томас Эвелголд, — а у него хотя бы десяток солдат — сколько там народу?
— Тысячи, будь они прокляты, — отозвался Хук.
— А там у каждого не десяток, — продолжал сентенар, — далеко не десяток. Наверняка сотня, а то и две.
— Боже милостивый, — выдохнул Хук и попытался было счесть флаги, но тут же бросил: слишком много, не исчислить. Ясно было лишь то, что врагов много, а английская армия невелика. — Помоги, Господи, — вырвалось у него, и он вновь содрогнулся, вспомнив кровь и вопли на улицах Суассона.
— Да уж, без помощи тут никак, — отрывисто бросил Эвелголд и повернулся к своим лучникам: — Нам на правый фланг. Спешиться! Колья и луки к бою! Глядеть веселей! Коней отдать пажам — живо, живо! Шевели костями! Смерть ждать не будет!
Войско взбиралось на плато по пологому склону, оставив коней пастись за деревней. Врага из долины не было видно, однако, выбравшись на вспаханное поле, Хук вновь разглядел бесчисленные ряды и к нему вернулся страх. Перед ним стояла настоящая армия — не ослабленная болезнями горстка беглецов, а великолепное многочисленное войско, готовое наказать врага, дерзнувшего вторгнуться во Францию.
Передовой отряд англичан теперь выстроился на правом фланге, его замыкали лучники, к которым присоединилась половина стрелков из центральных отрядов. Другая половина влилась в арьергард, расположенный слева. Оба фланга теперь состояли из лучников, в центре выстроились латники.