Столица феодоритов
Шрифт:
На всей территории цитадели в неровностях грунта и местами выступающих из земли кладках угадываются какие-то строения, тесно заполнявшие пространство отгороженное стеной. У южной стороны фасада донжона в густой заросли видны кладки большого здания, сложенного из хорошо отесанных камней, в южном отрезке стены, между донжоном и обрывом, — следы потайной калитки, на случай осады цитадели25, а у северного обрыва — глубокий колодец, снабжавший ее водой. Заполнение колодца землей, камнями и мусором происходило в XV–XVI вв., т. е. при турках; пока что не удалось установить, чем это было вызвано26.
У подножия цитадели находятся руины восточных ворот. Под более поздней кладкой из мелких камней в западном откосе ворот видна прилегавшая к нему
Мартин Броневский, посетивший Мангуп в конце XVI в., застал главные ворота еще в полном порядке и даже видел какую-то надпись над ними, высеченную на каменной плите. По его словам, ворота были украшены мрамором27.
Вдоль дороги, вырубленной в скале (справа от нее), высится хорошо сохранившаяся оборонительная стена, сложенная на известковом растворе из разнокалиберных, полуобработанных камней. Стена эта, несомненно, относится к позднему периоду существования города (не ранее X в.), но под нею сохранились несколько рядов значительно более ранней кладки из крупных квадровых блоков. В стене имеется вход в развалившуюся башню, которая в свое время охраняла одно из относительно уязвимых мест на подступах к городу из оврага Капу-Дере.
"Висячая" лестница на мысе Тышкли-Бурун.
Перед воротами на Дырявом мысу до расширения города находилось раннесредневековое кладбище28. Раскопками вскрыты могилы, вырубленные в скале и некогда перекрытые каменными плитами. В 8 м к югу от стены, у обрыва, — наскальные «постели», рисующие контуры алтарной части церкви. От постройки не сохранилось ни одного камня, но на поверхности скалы ясно виден план здания.
С юго-запада к церкви примыкал большой высеченный в скале склеп, в который можно спуститься по каменным ступенькам. Датируется он примерно X в.
На расстоянии 100 м от цитадели, у самого обрыва плато, находится площадка. В южной стороне ее вход в двухкамерную пещеру. Это остатки большой раннесредневековой и, быть может, фамильной усыпальницы, датируемой VI–VII вв.
Второй и тоже ранний церковно-погребальный комплекс расположен невдалеке на краю обрыва, к югу от цитадели: небольшая часовня, вырубленные в скале могилы. Тут же вход с лестничным спуском в большую искусственную пещеру.
Наличие перед самой цитаделью могильника, а также церкви и часовни, по-видимому, связанных с ним, лишний раз свидетельствует о том, что в раннесредневековое время территория укрепления ограничивалась Дырявым мысом; город же, выросший поверх могильника и на остальной части плато, — более позднего происхождения.
В кольце стен и башен
К югу от кладбища, на расстоянии 205 м от цитадели и в 16 м от южных обрывов плато, зачищены остатки двух разновременных построек, сооруженных одна на развалинах другой. От наиболее ранней — двухэтажного дома — сохранились лишь основания весьма толстых стен. Нижний этаж состоял из двух помещений. Главный вход в него вел с площадки перед обрывом, другой — с юга, из небольшого прямоугольного двора с калиткой. В юго-западном углу этого дворика есть круглая неглубокая вырезка в скале, служившая «гнездом» для большого пифоса. К восточной стороне жилого дома примыкали хозяйственные помещения.
От навеса на четырех столбах, который прилегал к дворику, уцелели только круглые углубления в скале. Найденные здесь многочисленные обломки кухонной гончарной посуды из красной глины носят следы украшений, чаше всего горизонтальными врезными линиями. Наряду с такой скромной посудой извлечены при раскопках и парадные чашки, кувшины, тарелки из белой глины, покрытые поливой [13] светло-зеленого и желтовато-коричневого тонов.
Самая поздняя посуда из этого дома относится к XII–XIII вв. В основном это красноглиняные поливные чашки,
13
Полива — жидкое легкоплавкое стекло какого-либо оттенка, которым покрывают изделия из глины.
14
Ангоб — тонкий слой отмученной глины, наносимый на гончарное изделие. Ангоб заполняет поры в обожженной глине и при вторичном обжиге делает сосуд влагонепроницаемым.
Кровля дома, как и всех других построек Мангупа, черепичная, о чем свидетельствуют многочисленные обломки, найденные при раскопках. На некоторых из них метки X–XII вв.
Судя по находкам, усадьба возникла еще в VIII в., время же ее гибели можно отнести к XIII в. По мнению Е. В. Веймарна, она была разрушена в конце XIII в., во время татаро-монгольского нашествия на города юго-западного Крыма29.
За усадьбой, у самого обрыва, видны в скале вырубки — следы небольшой трехнефной церкви, окруженной, как обычно, могилами. Здесь же искусно высеченная пещера, в которую можно спуститься по лестнице из шести ступенек. Вначале она служила в качестве погребального склепа. Затем в более позднее время приспособлена под хозяйственное помещение, для чего площадь ее была расширена к северу.
На южном краю обрыва плато, у входа в карстовую пещеру, в последние годы тоже расчищены остатки небольшой часовни. В ее алтаре заметен след от престольного камня прямоугольной формы. Внутри часовни была роспись по штукатурке, обломки которой обнаружены при раскопках.
Все эти подробности, быть может, несколько утомительны, но очень важны для истории Мангупа-города: они красноречивее, чем что-либо иное, говорят о времени его возникновения и его исторической топографии.
Боевые сооружения на Тышкли-Буруне стали городской цитаделью лишь около XIII в. Ранее (после X в.) крепость служила родовым гнездом местного маленького князька, тогда как само ее возникновение (не в качестве ли византийского укрепления?) может быть отнесено к более раннему времени, предположительно к VI в.
Княжеский дворец на плато Мангупа (по Е.Г. Сурову).
А — раскопанные строительные остатки: 1 — стены, открытые в 1912 г. Р.Х. Лепером и в 1938 г. доследованные А.Л. Якобсоном; 2 — стены, открытые в 1968 г. Е.Г. Суровым. Б — реконструкция первоначального плана: 1 — открытые основания стен; 2 — нераскопанная часть здания.
Западнее Банного оврага, на расстоянии примерно 100 м от его верховьев, находятся остатки дворца30 последних владетелей Феодоро, открытого в 1912 г. и дополнительно исследованного в 1938 и 1968 гг. Результаты последних раскопок, опубликованные лишь в конце 1972 г., позволяют представить дворец в виде большого (40 x 35 м), импозантного и симметричного здания прямоугольной, почти квадратной формы. К северной его стене примыкала снаружи башня, с южной же, между двумя боковыми помещениями, был вход — через изящную аркаду и просторные сени. Узкая сквозная галерея с двумя малыми глухими камерами на концах отделяла сени от главного помещения. Левая из больших боковых камер не имела окон. Скорее всего это была кладовая (при раскопках найдено множество обломков пифосов и амфор). Главное помещение дворца — парадный зал, разделенный на три равные части двумя двойными аркадами на двадцати четырех столбах. Толщина стен и обилие опор посреди просторного зала говорят о том, что здание было двухэтажным. При этом верхние помещения над выступающими к югу боковыми камерами могли быть выше прочих — стены их толще. Верхний этаж — несомненно, жилой; стены его покрывала штукатурка с фресковой росписью, а для украшения проемов использовались мраморные наличники. Вход наверх находился, по всей вероятности, в северной стене. Здесь, внутри башни, оказались следы винтовой лестницы.