Стон березы (сборник)
Шрифт:
Водитель, поглядывая на шефа, улыбнулся. В машине раздался смех. Повернув голову, Андрей удивленно посмотрел на них.
— А вы как здесь очутились?
Сережа ручонками обвил шею отца. Возле гастронома они вышли и направились в магазин.
— Андрюша, а в честь чего ты решил шампанское покупать?
Хитровато поглядывая на нее, он ответил:
— Во-первых, я премиальные получил, а во-вторых, дома узнаешь.
Они купили шампанское и продукты. Дома на кухне вдвоем стали готовить ужин.
— Танюша, если ты не возражаешь, шампанское мы откроем, когда Сережа уснет. Хорошо?
— Я согласна.
Перед программой "Время", когда закончилась детская передача и когда Хрюша пожелал всем мальчикам и девочкам спокойной ночи, Татьяна Васильевна увела сына, но тот долго не хотел спать и все звал отца, чтобы тот рассказал ему сказку. Она вышла из детской, подошла к мужу.
— Иди, тебя зовет.
Андрей Иванович взял сына за руку и стал рассказывать сказку. Периодически, замолкая, прислушивался, спит он или нет, но каждый раз слышал полусонный голос: "Дальше". Наконец сын уснул. Он наклонился к нему, поцеловал в щеку, поправил одеяло, вышел. Таня смотрела телевизор.
— Уснул?
Он кивнул головой.
— Ты его зря балуешь. Смотри, сколько времени. Целый час укладывали. В следующий раз, если он в девять не заснет, я ему так поддам…
Но он, не слушая ее, направился в кухню. Вернулся с бутылкой шампанского и коробкой конфет. Наполнив фужеры, встал перед ней на колени, протянул бокал.
— Танюша, ты по телефону хотела, чтобы я сказал, что люблю тебя. Вот я и говорю: я люблю тебя!
Он выпил шампанское, взял ее руку и нежно коснулся губами.
— Я тоже люблю тебя, — тихо ответила она и, отпив глоток, наклонясь к нему, поцеловала в щеку. — Знаешь, почему я позвонила?
Он не знал, но хотел знать. Таня коротко рассказала про пожилую старушку.
— Я так хотела, чтобы ты сказал “люблю", а ты — "у меня совещание". Пусть бы и они услышали это слово.
— Танюша, это же неудобно. Что бы люди подумали?
— Они бы подумали, что ты — самый счастливый человек на этом свете. Разве этого слова надо стесняться?
— Обещаю, если когда-нибудь поедем во Францию, поднимусь на Эйфелеву башню и на всю Францию закричу, что люблю тебя!
— Там тебя никто не поймет.
— Кто-кто, а французы толк в любви понимают.
Он замолчал. Расстегнув полы ее халата, прильнул к ее груди. Откинув голову на спинку кресла, трепеща от его поцелуев, она застонала. Сильными руками подняв жену, он отнес ее в спальню. Сбросив с себя одежду, лег рядом и нежно стал целовать ее шею, грудь.
— Не молчи, скажи что-нибудь… — горя от желания, попросила она и, приподняв его голову, потянулась к его губам.
— Андрюша, скажи, что любишь.
— Я люблю
— Мало, я еще хочу слышать…
Утром, проснувшись, он посмотрел на спящую жену и, губами прикасаясь к ее щеке, тихо произнес:
— Какая ты красивая…
Словно услышав его слова, она блаженно улыбнулась и повернулась на другой бок.
На работу он уехал намного раньше жены. Войдя в кабинет, позвонил домой. Трубку долго никто не брал. Наконец раздался ее сонный голос.
— Да, я вас слушаю.
— Танюша, ты посмотри на часы. В садик опаздываете.
— Ой! — воскликнула она, положила трубку и, на ходу сбрасывая ночную рубашку, заспешила в ванную.
Андрей Иванович, улыбаясь, положил трубку. В кабинет постучали, не успел он сказать "войдите", как дверь открылась и вошел начальник цеха Бирюков. По лицу видно было, что он чем-то озабочен. Начальник цеха положил на стол исписанный лист бумаги.
— Андрей Иванович, пятый участок надо срочно закрыть. Если вы этого сегодня не сделаете, то не миновать беды. Вот докладная. Прошу принять меры.
— Садись, — указывая рукой на стул, произнес Чуднов.
Он взял докладную и стал читать. Прочитав, отложил в сторону и задумчиво посмотрел в окно.
— Николай Федорович, такое решение лично я не могу принять, это право директора.
— Так скажите ему!
— Через час у него совещание, я этот вопрос подниму.
— Андрей Иванович, через час, через минуту будет поздно. Авария может произойти в любое время. Жертвы будут.
— Давай закроем, а как план выполнять?
— Да к черту этот план! — в сердцах воскликнул Бирюков. — О людях надо думать.
— Не горячись. После совещания мы с директором этот вопрос обсудим. Постараюсь убедить его.
— Ну. смотрите, это ваше дело. Я вам официально доложил, а там решайте как хотите. Случится что-нибудь, совесть у меня чиста. Отвечать будете вы с директором.
— Николай Федорович, не слишком ли грубо с вашей стороны? Такой непозволительный тон с главным инженером…
— Андрей, что-то я тебя не узнаю. Я не думал, что ты, мой однокашник, таким чиновником станешь. Да я о тебе забочусь! Случись беда, ты не только лишишься этого кресла, но и…
— Ладно, не каркай, — оборвал Чуднов, — по-твоему это так просто, раз-два — и закрыл цех?
— А я и не собираюсь думать, на то ты и главный, чтобы думал. Я исполнитель. Дружеский тебе совет: мою докладную не вздумай в сейф положить. Если цех сегодня не остановится, я остановлю.
— Слетишь с должности.
— А я за нее не держусь. В армии у меня был взводный, когда командир полка пригрозил ему, что снимет с должности, он ответил старой царской пословицей: "Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют".