Стон земли
Шрифт:
– Я постараюсь сегодня же с ними связаться, – недовольно нахмурился Лорса Мажитович.
– Отлично. Я пока вызову сюда грузинских командос.
– Да. Я оплачу им услуги. – Мухарбеков сел на камень, снял с плеч свой маленький рюкзак, открыл клапан и вытащил металлическую банку из-под чая. – Я вес знаю, а вы взвесите, и тоже узнаете, специалисты скажут стоимость. Тогда и поговорим. Примите.
– Абессалом Мамукович, подполковник Камачо беспокоит. Да. Вызов вашей группе. Срочно к нам. Мы на конечном пункте, я показывал вам на карте. Как скоро сможете дойти? Это будет прекрасно. Хорошая работа предстоит. Коммерческая. Вам все оплатят. Нет, просто сопровождение груза. Но – опасное… Моего груза, который я сюда доставил. Да-да, именно этот, я же сказал. Не переживайте, Абессалом Мамукович, я сам с вами пойду и с вашим командованием все согласую. Хотя, может быть, этого и не следует делать. Не знаю, как сами скажете. Если согласовывать с командованием, то рейд будет приказной, следовательно, не оплачиваемый. А если и оплачиваемый, то командование с вас все возьмет в свой, естественно, карман. Сами знаете. Если не согласовывать, он остается коммерческим, и оплату получают только участники, и все, что происходило, останется между нами. Что вы выбираете? Хорошо. Договорились. Я жду вас. На берегу реки…
Подполковник хотел убрать трубку, но взгляд его упал на Абали Гирмасолатовича, не отходящего от сына. Он подошел ближе и склонился над раненым. Тот лежал с закрытыми глазами. На вид парню было немногим больше двадцати. О молодости говорила и не оформившаяся еще бородка. У мужчин постарше борода становится более жесткой и растет совсем иначе. Хотя у всех представителей Кавказа есть склонность рано отпускать бороду. Возможно, Сааду был и меньше тех лет, на которые он выглядел.
– Как сын? – спросил Камачо.
– Ему прострелили шею, – ответил Даккашев-старший. – Не знаю, что и делать. Срочно надо к врачу, иначе он не доживет до завтрашнего дня. Пуля пробила позвонок. Может быть, задет спинной мозг. – Абали Гирмасолатович ни о чем не просил. Он, наверное, не умел просить. Но просили его глаза, которые смотрели на подполковника с надеждой. – Это мой старший сын. Вся моя надежда. Остальные сыновья характером не такие. Этот – воин…
Эктор Камачо уже знал, что следует делать.
– Вдвоем с Вахой сможете донести его до монастыря?
– Донесем. А что это даст? У пограничников только фельдшер, а Сааду требуется операция. Хирург нужен. Монахи в монастыре могут не пустить к себе мусульманина. Да и чем они смогут помочь? Едва ли у них врач имеется, они молитвами лечатся.
– К пограничникам отнесите. Я вызову вертолет с хирургом. Если нельзя будет перевозить, хирург прооперирует на месте. Собирайся. Пусть Ваха готовится. Ему нужно носки сменить, а то и ему врач потребуется…
Этот шаг был достаточно серьезным, но подполковник Камачо умел быть нужным тем людям, которые ему самому нужны, и умел о них заботиться. Он поднял трубку и набрал номер помощника военного атташе в Грузии, то есть своего непосредственного куратора, представляющего в посольстве ЦРУ. Только помощник военного атташе сумеет все организовать как следует и при этом не помешать проведению операции. И даже сумеет сделать так, чтобы никто не задавал лишних вопросов, при каких обстоятельствах этот молодой ингуш получил пулю…
Глава пятнадцатая
– Что-то я не совсем понимаю приказы нашего руководства, – недовольно сказал старший лейтенант Супротивников.
– А что тебе непонятно? – отмахнулся майор Лохматый. – Ты что, первый день в России живешь? У кого деньги, тот и командует. Теми командует, кто нам приказы отдает.
Новый телефонный звонок заставил старшего лейтенанта, уже надевшего теплую меховую куртку и лохматую шапку из грубого собачьего меха, снять ее и вернуться к своему столу.
– Не иначе полковник Ладейщиков торопит события. Или он тоже какие-то указания получил и хочет нас предупредить.
Телефонный аппарат в кабинете был без определителя номера, и старший лейтенант только свое предположение высказал. И не угадал.
– Старший лейтенант Супротивников, слушаю вас…
– Значит, я туда попал. Мне так и сказали, старший лейтенант Супротивников и майор Лохматый… – издалека начал басовитый, уверенный в себе голос. – Вас, кажется, Василием Ивановичем зовут. Я не ошибся?
– Василием Ивановичем.
– А меня Викентием Ивановичем. Инициалы у нас с вами одинаковые. Это до вас добрался подполковник Ткачук из Москвы. Группа «Альфа», антитеррористическое управление ФСБ России. Будем, значит, знакомы.
– Слушаю вас, товарищ подполковник, – со вздохом проговорил старший лейтенант, решив, что сейчас начнется давление сверху. Хотя не хотелось верить, что такая авторитетная организация, как антитеррористическое управление, «крышует» преступников.
– Записывайте мой электронный адрес, старший лейтенант. Буквы латинские, понятно.
Супротивников взял карандаш из стаканчика и записал адрес на отдельном листе.
– А теперь попрошу переслать мне все материалы по делу, которое вы ведете. По «золотому» делу. Может, вы несколько дел одновременно ведете, я не знаю. По «золотому» все материалы… – продолжал Ткачук.
– Извините, товарищ подполковник, я просто не имею права сделать это без указания своего руководства. Будет указание, не будет проблем.
– Хорошо. Я сейчас позвоню вашему начальнику областного управления, мы с ним недавно уже разговаривали. Он даст вам прямое указание, можете не сомневаться. Попрошу вас никуда от телефона не отходить.
– Я, вообще-то, уже оделся, домой собирался. У нас глубокий вечер, рабочий день давно закончился.
– У нас с вами, что вечер, что день, что ночь – служба одна. А дело особой важности. Мы эту группу давно отслеживаем. Правда, раньше без убийств обходилось, но золото уходило от вас через Северный Кавказ в Грузию и оттуда возвращалось уже в виде оружия. Теперь вы понимаете, насколько это дело важное? Это не ваши две статьи УК. Как я понимаю, вы можете предъявить им только сто пятую [25] и двести девятую [26]
У нас в дополнение к этим статьям идут и двести двадцать вторая [27] , и двести пятая [28] , и двести двадцать седьмая [29] и еще прицепом куча статей. Значит, планы свои на вечер основательно подкорректируйте, позвоните домой и сообщите, что задерживаетесь. Пока я с вашим начальством буду беседовать, вы материалы подготовьте, чтобы потом время не терять. Я понятно объяснил?
Низкие голоса обычно бывают добрыми, но в завершающей фразе подполковника откровенно прозвучали стальные нотки. Ткачук не шутил и, кажется, чужие шутки воспринимать был не склонен.