Стон земли
Шрифт:
– А… Это-то понятно, – согласился старший лейтенант, отправляя письмо.
– Еще… Слышал, что я Игорю Леонидовичу пообещал?
– Слышал. Я вписал в рапорт.
– Тогда все. Дождемся звонка Ткачука, и по домам… Я спать хочу…
Однако раньше подполковника Ткачука до оперов добрался старший следователь по особо важным делам Валерий Львович Ладейщиков. Видимо, новый руководитель областного Следственного комитета так начал воспитывать своих сотрудников, что они даже в одиннадцать часов вечера рвались получить сведения.
Трубку снял майор:
– Майор Лохматый. Слушаю.
– Вы еще на службе, Николай Петрович?
– Если
– Служба у нас с вами такая, что о нормированном рабочем дне мы давно уже забыли, – хмыкнул Ладейщиков.
– У меня есть, что вам сказать, – переборов свое недовольство, произнес майор. – С одной стороны, вести вроде бы интересные, а с другой стороны, они и не очень интересны для нас с вами.
– Что-то вы загадками заговорили, Николай Петрович. Парадоксы какие-то строите. Но я слушаю вас. Как прошло задержание?
– Удачно. Смогли задержать обоих участников нападения на инкассаторов, а заодно и гостей их гостиничного номера. Один из них оказался в розыске по подозрению в терроризме.
– Ингуш?
– Нет. Татарин. Из Казани. Радикальный исламист, как я понимаю. Второй татарин с ним был – наш, местный. Допрашивали всех по очереди, начиная с одного из убийц. Он получил травму при задержании, оказывал сопротивление и вылетел в окно. Уже после допроса скончался в камере. Второго убийцу допрашивали последним с применением спецсредств. Была такая необходимость. Нам сверху приказали, из Москвы, из антитеррористического управления. После допроса показали задержанному видеозапись, а когда его в камеру отвели, он повесился.
– Что же недосмотрели? Ремень, что ли, оставили?
– Ремень отобрали. Он умудрился как-то свои джинсы на полосы разорвать и сделал веревку…
– Ой как скверно, – перебил майора Ладейщиков. – Ой как скверно… И что теперь делать будем? Хотя бы сказали, где золото?
– Золото уже плывет в Находку. Но нам из Москвы запретили продолжение расследования. Запретили трогать участников. Они это дело ведут уже давно, знают и адреса, куда золото везут, и знают, для чего. Дело проходит по двести пятой статье. Московский уровень. Если наша помощь понадобится, они нас привлекут. А она понадобится. Один из фигурантов остается на свободе, и он не должен подозревать ничего.
– То есть я могу сказать своему руководству, что дело у нас забрали?
– Конечно. Я жду сейчас звонка из Москвы. Мы переслали им все материалы… Подождите, Валерий Львович, старший лейтенант мне что-то хочет сказать, видимо, по существу нашего разговора…
– Я жду.
Майор Лохматый закрыл трубку рукой и вопросительно поднял голову.
– Ткачук до нас не дозвонился, прислал по электронной почте подтверждение, что материалы получены, – доложил старший лейтенант. – Еще раз высказывает настоятельную просьбу никого из фигурантов не трогать, и никак перед ними не светиться. Особенно не волновать Бекхана Дошлукаевича Музарбекова. Ему скоро должны звонить, и он даст подтверждение, что золото отправлено. После этого, когда он свою задачу для следствия выполнит, нам сообщат, что с Музарбековым делать. Возможно, за ним прилетят сюда.
– Понял…
Лохматый снова поднял к уху трубку и продолжил разговор:
– Вот, Валерий
– Буду очень вам признателен, Николай Петрович, а то меня руководство тормошит. Уже дважды домой звонили. Я так и доложу, что от вас услышал. Завтра свяжемся, обсудим ситуацию. До завтра.
– До завтра.
Лохматый положил трубку и посмотрел на Супротивникова.
– Слышал, что я обещал полковнику? Пиши своему Ткачуку, пусть согласует вопрос в Следственном комитете России, чтобы наш комитет не лез, куда не следует. Так и напиши, что новый руководитель проявляет излишнюю активность, чем может спугнуть фигурантов.
Супротивников начал быстро набирать текст. Майор Лохматый всегда завидовал тому, как быстро и ловко тот справлялся с клавиатурой, словно все предыдущую свою жизнь работал секретарем-машинисткой. Сам Николай Петрович мог только одним пальцем «клопа давить», как выражался тот же Супротивников. Но сразу отправить письмо не удалось, снова зазвонил телефон. Майор снял трубку, представился и, выслушав короткую фразу, передал трубку Василию Ивановичу:
– Женщина. Красивая. И не жена.
– Откуда знаете, что красивая?
– По голосу чувствую.
– Старший лейтенант Супротивников. Слушаю красивую женщину. Да-да. Это так майор Лохматый определил по голосу. Извините, товарищ капитан. Да. Слушаю вас. Да. Да. Понял. Спасибо. Нет. Можно прекратить. Весь контроль завершить. Да. Подтверждаю. – Он положил трубку на аппарат и посмотрел на майора. – Вовремя сообщили.
– Что сообщили?
– Во-первых, вам, товарищ майор, выговор. Ваша красивая женщина оказалась мужчиной в звании капитана погранслужбы. Во-вторых, катер геологоразведки благополучно добрался до Охотска, но там наши пассажиры, оплатившие проезд до Находки, внезапно сошли. Как удалось установить, они сразу отправились на такси в аэропорт, где их найти не смогли. Но нашли таксиста, и тот подтвердил, что высадил пассажиров в аэропорту и они вошли в здание. В Охотске метели не было, аэропорт функционирует. Пограничники выяснили, что в течение двух часов оттуда вылетел только легкомоторный частный самолет. В частных самолетах пассажиров обычно тоже регистрируют. В этот раз, согласно документам, в самолете находились трое – пилот, второй пилот и владелец. Как сказали, владелец – какой-то крупный ингушский бизнесмен. Мы их, стало быть, благополучно из своего поля зрения потеряли. Хотя самолет вылетел в Находку, и там их можно встретить. Значит, я эти данные тоже Ткачуку отправляю?
– Отпра-авляй, – согласился майор Лохматый, громко зевая. – И сообщи, что мы домой уходим. Дай подполковнику сотовый номер, лучше – свой. Отправляй, и выключи компьютер, чтобы он не надумал тебе что-то ответить. Эти московские деятели любят на чужой шее поездить…
Он действительно очень хотел спать, даже домой ехать решил не на своей машине, стоящей рядом со зданием ФСБ, а на служебной, дежурный не откажет. А иначе может заснуть за рулем, и слишком велика возможность никогда не проснуться…