Сторно
Шрифт:
С тех пор того мальчишку я во дворе не видел, зато у меня появился новый друг. Филька быстро и нахально, но в пределах приличий, освоился в мастерской. Потом этот прохиндей начал меня воспитывать. Не смотря на окрики и строгие замечания, хитрый маленький попрошайка, всегда добивался своего, и устоять под его печально-наивным взглядом было невозможно. Без всяких команд по собственному желанию он часами сидел на хвосте столбиком, глядя, как я работаю. И, если он не торчал сбоку от моего рабочего стола, то слушал музыку, не любую, конечно, а только хорошую. В целом наши музыкальные вкусы совпадали. Утром, днём и вечером мы гуляли с ним по
– Что там у тебя за жилец в мастерской образовался, – утром, наливая чай, поинтересовался отец.
– Какой такой жилец? – встревожилась маманя, вклиниваясь в разговор.
– Да, собачку Пашка завёл, – усмехнулась сестра, – ма-а-аленькую.
– Щенок приблудился, пусть живёт, – не стал я оправдываться, – умный зверь, но возрастом не вышел. Через пару лет станет мощным псом.
– Эх, Павлик, Павлик, – вздохнула маманя, – когда же ты женишься? Внуков хочу.
– Ма, опять ты за своё, – мне ужасно не нравилась эта тема. По её понятиям лишь бы кого, но побыстрее. – Найти любовь в наше время всё равно, что отыскать воду в пустыне. По-твоему, была бы шея, а хомут найдётся, так что ли? Я не тороплюсь.
– Зато я тороплюсь, – отворачиваясь, прошептала маманя.
В тот день я серьёзно призадумался о своей жизни, и пришёл к выводу, что, действительно, пора выбираться на простор из узкого холостяцкого мирка. Работа и айкидо уже не занимали меня полностью, а переполненная разными впечатлениями, идеями и замыслами голова уже начинала потрескивать. Сам себе на выбор я предложил два выхода: разгульная и полная приключений личная жизнь или продолжение своих исследований. Для исполнения первого варианта требовалось лишь забить на всё болт и пуститься во все тяжкие. Для второго мне, как воздух, был нужен мудрый совет Сергея Ивановича, чтобы наконец-то разобраться с тем, что я наворотил, и во что успел вляпался. В моей телеграмме с камчатским адресом профессора было всего четыре слова: «зверь вырвался из клетки».
Ко всему прочему меня не покидало внутреннее ощущение грядущих перемен. Исходя из известного жизненного закона про светлые и тёмные полосы, я понимал, что фортуна уже протянула руку, или, что там у неё вместо неё, чтобы выключить свет и затемнить мою жизнь. Предчувствия меня не обманули. Проклятый переключатель судьбы всё-таки щёлкнул тихим майским вечером.
Мы со щенком уже возвращались с прогулки, когда к ближнему подъезду подкатил шестисотый «мерин». В сложившейся системе социальных координат первой половины девяностых годов этот, в общем-то, обыкновенный лимузин почему-то считался признаком высокого положения и достатка. Проще говоря, на них ездили бандиты, политики и банкиры, что по большому счёту одно и то же.
Вальяжному типу в бордовом пиджаке, чёрных штанах и сорочке помог выбраться из машины его холуй в сером костюмчике. Он с полупоклоном придержал дверь и передал хозяину огромный, на сотню цветов букет шикарных чайных роз. Пока холуй сдувал пылинки с пиджака господина, рядом с машиной замерли два бугая, чёрные пиджаки которых буквально трещали от перекачанных мышц и дурного мяса.
Холуй угодливо распахнул дверь в подъезд, хозяин властным жестом повелел бугаям охранять машину, а сам прошествовал внутрь. Как назло, Филька начал носиться по двору, петляя между деревьями, я попытался его загнать, но бесполезно. Не на шутку осерчав, я наорал на него, пообещав оборвать уши, а этот маленький мерзавец, не моргнув глазом, забрался под «Мерседес» и принялся оттуда тявкать. Едва я приблизился к лимузину, как натолкнулся на монументальную фигуру телохранителя.
– Назад.
– Собака под машиной. Надо достать.
– Я сказал, назад, – его рот перекосила зевота.
– Тогда сам её выгони.
– Я сейчас точно кое-кого выгоню, – оскалился бугай, не сдвинувшись с места.
Ни уговоры, ни конфетка, ни угрозы не повлияли на хвостатого негодяя. Филька исподтишка посматривал из-под колеса, и, высунув язык,.. улыбался, дрянь такая. Патовую ситуацию разрядил звук хлопнувшей подъездной двери. Оттуда с матюгами буквально вывалился «бордовый», а за ним выскочил холуй, на лице которого застыли страх и подобострастие:
– Николай Саныч, ну, как же так, вы не ушиблись. Позвольте помочь.
– Пшёл на хрен, козёл. Эта сучка ещё пожалеет, в ногах ползать будет, лахудра проклятая.
Тут буквально ему на голову обрушился растрёпанный букет роз, и на четвёртом этаже хлопнула балконная дверь. Пока я наблюдал эту сцену, Филька выбрался из-под машины и спрятался за моими ногами.
– М-м-да, кто-то явно пережил жестокий сексуальный облом, – мне показалось, что я произнёс это достаточно тихо, но уже садящегося в лимузин «бордового» словно током дёрнуло.
– Ты чё сказал, фраер? Повтори, чё ты сказал, – его голос сорвался на визг. Он вытаращился на меня в упор и начал обходить машину. Его перекошенная физиономия не предвещала ничего хорошего, тем более что из «мерина» уже повылезала вся его начинка.
Я помахал перед собой открытыми ладонями, показывая жест миролюбия:
– Всё, всё. Признаю, не прав, никого здесь не обломали, и среди почтенной публики обломанных не вижу.
– Издеваешься, муфлон. Да, я тебя…, – он яростно буравил меня взглядом, – Стас, Фёдор ну-ка отметельте урода.
Оба телохранителя, как заводные игрушки разом шагнули в мою сторону. Хлопнув в ладоши, я отогнал Фильку и приготовился к стычке. «Бордовый» делая вид, что едва сдерживается, топтался у машины, а оба качка приблизились с явным намереньем качественно меня отлупить.
Помня о своих «железных» конечностях, я решил в реальной ситуации проверить непробиваемость моей защиты. Изо всех сил подавляя боевые рефлексы, я стоял и ждал от бугаёв хороших концентрированных ударов. Однако они поступили иначе. Прямо скажу, подло поступили. Да, и сам я проворонил момент. Один отвлёк, имитируя нападение, а другой схватил меня за шею и затем стиснул сзади, прижав руки. И тогда первый, осклабившись, врезал в солнечное сплетение.
Врезать то он врезал, да, не попал. Извернувшись боком, я пропустил удар, резко присел, освободился от захвата и ушёл в сторону. Поняв, что жертва выскользнула, они взревели и почти одновременно ударили. А потом взревели ещё громче, когда раздробили кулаки о подставленные мной руки. В ярости один из бугаёв пнул ногой тявкающего на него Фильку, и щенок с визгом улетел в кусты. Этого я уже стерпеть не смог.
Борьба айкидо изначально создана для противодействия сильнейшему противнику, но на этот раз для надёжности одному бугаю я впечатал кулак в челюсть, другому в солнечное сплетение. Через полминуты оба бодибилдера вяло копошились на земле у ног их хозяина. А тот с растерянным выражением лица, трясясь от страха, трусости и злобы, пытался справиться со своими руками, в которых ходуном ходил боевой ствол.