Стоунхендж
Шрифт:
— Но Слаол … — начал Хэрэгг, недовольный тем, что Камабан окружил Дом Слаола кольцом, посвящённым луне.
Камабан цыкнул на него, взял ещё тридцать деревянных брусков и положил их один за другим на вершины камней кольца, замкнув круг перекладин.
— Мы сделаем кольцо из камней, — объяснил он, — символизируещее Слаола. Лаханна будет двигаться вдоль кольца и поймёт, что её долг — подчиниться Слаолу.
— Небесный круг, — тихо сказал Сабан. Он не знал, как это можно сделать, но почувствовал прилив душевного волнения, глядя на деревянные бруски. «Это будет великолепно», — подумал он. Потом он понял, что это будет трудно,
Камабан взял последний брусок и поставил его на удалении от остальных — туда, где на склоне холма была проложена Священная Тропа.
— Это, — сказал он, постучав по последнему бруску, — наш Камень Солнца, и в день Летнего Солнца его тень дотянется в Дом Солнца, а в день Зимнего Солнца луч света пройдёт сквозь самую высокую арку и достигнет камня. И когда Слаол будет очень слабым, его последний луч коснётся камня, отмечающего его самую большую силу.
— И Слаол вспомнит, — сказал Хэрэгг.
— Он вспомнит, — согласился Камабан, — и захочет вновь обрести свою силу. И он будет бороться с зимой, и подойдёт к нам ближе. Ближе и ближе, пока его круг, — он дотронулся до Небесного круга, — не совпадёт с двенадцатью кругами Лаханны. И тогда Слаол и Лаханна вступят в брак, а мы обретём счастье.
Он замолчал, пристально глядя на свой храм из дерева, но внутренним зрением он видел его сделанным из камня на зелёном склоне холма, и окружённым рвом и насыпью из ослепительно белого мела. Меловой круг, кольцо из камней и арки Дома Солнца — они будут призывать далёких богов вернуться к своим истокам.
Сабан пристально смотрел на деревянные бруски. Их тени образовывали сложный тёмный рисунок, освещённый красным светом очага. «Камабан прав, — подумал Сабан. — На всей земле не существует ничего подобного. Ничего подобного этому под небесами и между тёмными морями». Сабан никогда не мечтал о храме таком великолепном, таком совершенном, и таком трудном для создания.
— Это можно сделать? — спросил Камабан со следами беспокойства в голосе.
— Если боги пожелают, — ответил Сабан.
— Слаол желает, чтобы это было сделано, — уверенно ответил Камабан. — Слаол требует, чтобы это было сделано! Он хочет, чтобы это было сделано за три года.
Три года! Сабан скривился от этой мысли.
— Это займёт намного больше времени, — мягко сказал он, ожидая сердитого возражения.
Камабан отмахнулся от этой мысли, покачав головой.
— Требуй всё, — сказал он, — что тебе будет нужно. Люди, брёвна, полозья, быки. Всё, что бы тебе ни захотелось.
— Понадобится много людей, — предупредил Сабан.
— Мы будем использовать рабов, — постановил Камабан. — А когда всё будет сделано, ты воссоединишься с Орэнной.
И Сабан начал работу. Он делал её с радостью, потому что был воодушевлён видением Камабана и страстно стремился к тому дню, когда боги вернутся к своему правильному рисунку, и придёт конец всем несчастьям мира. Он и Мерет собрали команду людей, чтобы валить дубы в лесах вокруг Мадэна. Там дубы будут обтёсаны, разрублены и превращены в салазки. Каждые салазки должны состоять из двух широких полозьев, соединённых тремя массивными брёвнами, на которых будет лежать камень. А четвёртое бревно должно быть впереди, к нему будут запрягать быков. Люди смогли бы тянуть некоторые из самых маленьких камней, но для больших камней — десяти высоких, из которых
Камабан начертил план храма на дёрне, где стояли камни из Сэрмэннина. Он наметил круг на земле плугом-палкой, привязанным верёвкой к колышку в центре храма, и нацарапал кольцо, показывающее, где будут стоять камни Небесного Круга. Он отметил места для поддерживающих его тридцати столбов, потом вбил колышки в землю там, где будет построен Дом Солнца. Центр святилища теперь был свободен от травы, так как множество ног вытаптывали это пространство каждый день, заполняя меловым грунтом старые ямы от камней Сэрмэннина.
Камабан дал Сабану шесть ивовых прутьев точно отмеренной длины, и подробные инструкции, сколько необходимо камней и какой длины. Самый длинный шест был в четыре раза длиннее человеческого роста, и это была всего лишь высота камня над землёй. Сабан знал, что на треть всей длины камень должен быть вкопан в землю, чтобы устоять против непогоды и ветров. Камабану требовались два таких огромных камня, а когда Сабан посетил Каталло, он смог отыскать только один подходящий. Другой был покороче, но если его закопать в землю неглубоко, он смог бы устоять. Отобрать невысокие камни было просто, так как они во множестве были рассеяны на зелёных холмах, но Сабан снова и снова возвращался к громадному камню, которому предстояло стать одной из колонн высокой арки солнца.
Он был действительно исполинским. Это был кусок камня такого гигантского размера, что казался ребром самой земли. Он не был толстым — его покрытая мхом верхушка едва достигала до колена, однако большая часть корпуса камня была в земле. Тем не менее, в своей самой широкой части он был шире четырёх шагов, а в длину — более тринадцати. Тринадцати! «Если будет возможно его установить, — подумал Сабан, — он действительно достанет до неба». Но как установить его? И как поднять его из земли и доставить в Рэтэррин? Он погладил камень рукой, почувствовав тепло от солнца на его покрытой лишайником поверхности. Он мог представить, как камни меньшего размера можно поднять из своих земляных постелей и осторожно уложить на балки дубовых салазок, но сомневался, хватит ли людей на всей земле, чтобы поднять из земли этот большой валун.
Но как бы он ни поднял камень, он знал, что понадобятся салазки в три раза большего размера, чем любые, которые он когда-либо делал. И он решил, что салазки должны быть сделаны в Каталло из дубовых бревён, которые он сложит в длинной и узкой хижине, чтобы древесина смогла высохнуть. Сухой лес был таким же прочным, как и свежий, но весил намного легче, и Сабан признавал, что он должен сделать салазки настолько лёгкими, насколько возможно, если камень должен быть сдвинут с холма. Древесина будет сохнуть в течение года или двух, а он тем временем будет решать проблему, как поднять камень.