Стоунхендж
Шрифт:
Яра дрожала, глаза были, как у испуганной серны. Она оставалась в двух десятках саженей от мужчин, сейчас это казалось чересчур. Лучше уж слышать их конский пот и выслушивать грубые шуточки...
— Что это мчится на нас? Мы погибнем?
Багровые дорожки исчезли на миг, огибая холм по их следам, выскочили наружу и помчались на них уже по прямой. Над землей взвивались сизые дымки, редкая трава вспыхивала и сгорала.
Олег простер вперед руки, сказал несколько слов. Дорожки мчались с той же быстротой, вспрыгнули на их плато, кинулись под ноги. Томас задержал дыхание, ожидая сильного жара, мучительной
— Теперь они знают, — сказал Томас угрюмо. — Отступать некуда. Будем драться.
Над головами пролетели целые глыбы, выпущенные из луженых глоток страшных зверей. Гребень защищал, но теперь они были в ловушке. А вернуться — напороться на догоняющих их посланцев Семи Тайных.
В сером небе появилось светлое пятно. Тучи расступились, но вместо синего неба на землю глянуло черное с блистающими звездами. Пронеслась хвостатая звезда, за ней две другие. Затмевая звезды, ринулись темные тени, исчезли в тучах, затем вынырнули уже снизу — огромные, хищные, с растопыренными крыльями, похожими на крылья летучих мышей, просвечивающие настолько, что толстые жилы видно было четко и страшно.
Яра упала на колено, бросив поводья. Лук в ее руках согнулся в дугу, а тетива зазвенела часто и грозно. Стрелы веером ушли вверх. Над головами раздались яростные крики боли и отвратительной злобы. Томас яростно замахал мечом, но не был уверен, что задел хоть одно чудище. Затем за спиной блеснул и погас короткий страшный свет. Словно ветвистая молния ударила из земли в небо!
Крики как ножом отрезало. На землю в мертвой тиши медленно падали черные хлопья сажи. Пахнуло горелой плотью, но тут же развеяло в ожившем воздухе. Томас перестал вращать мечом, повернулся к Яре. Она удержала стрелу на тетиве, смотрела вопросительно. Кони отбежали, но дальше дорогу преграждала каменная стена.
— Это не последняя напасть, — обронил он невесело, — Наконец-то они сами догнали нас.
— Кто они?
— Те, перед кем ты на задних лапках.
— Я никому не служу, — огрызнулась она. — Это был простой перехват. У нас в княжестве знают, что издавна кто-то пытается подкупить наших людей, склонить работать тайно на них. Вот и подставили им людей, готовых работать на них, за обещание богатства, славы, власти... Зато мы вызнавали их тайны!
Калика стоял лицом к дороге, по которой они шли. Багровые дорожки медленно гасли, но земля там осталась в трещинах, волдырях от ожогов, покрытая золой от сгоревшей травы.
— Последний бой? — спросил Томас, подходя, нижняя челюсть воинственно выпячена. — Это же замечательно! Наконец-то схлестнемся с самим дьяволом! А то все лупим его вассалов, даже как-то неловко. Достойно ли звания благородного рыцаря?
— Вассалы тоже не с дуба рухнули. Крепкие парни, ты мог заметить.
Томас зябко повел плечами. Еще зудят шрамы от ран, полученных от вассалов. А что-то будет, когда встретят сеньора? Одно дело храбриться при Яре, другое — самому знать свои силы.
Он услышал предостерегающий вскрик. Яра показывала ему под ноги. Томас поспешно отпрыгнул. Из крохотной щели в земле вздувался слизистый горб с прилипшими комочками грязи. Он вырос до щиколотки, стал грязно-голубым, быстро начал раздуваться в стороны.
Меч сам прыгнул ему в руки. Томас замахнулся, выжидающе смотрел на калику.
— Рубить?
Тот пятился от уродливых грибов. На лице было сильнейшее отвращение и страх. Серая шерсть на волчьей душегрейке встала дыбом.
— Это нарывы... — проговорил он сдавленным голосом. — Там ядовитый гной... Земля тоже болеет, Томас.
— Какой враг отравил ее?
— Ты знаешь его. И скоро увидишь.
Отвратительные волдыри выросли уже до уровня коленей. Томас и Яра, держась вместе, пятились, пока не оказались на свободном чистом пятачке. Только с одной стороны не было растущих грибов, но там, за каменной грядой, нетерпеливо бросались на стену и зло ревели стреляющие камнями звери.
Свободное от грибов пространство сужалось. Вздувались новые волдыри, земля раздвигалась, и слизистые шляпки высовывались, меняя цвет, на свет. Томас и Яра прижались спинами друг к другу, смотрели с ужасом на приближающееся кольцо смерти.
Калика остался на краю дороги. Плечи его безнадежно опустились. Когда он медленно повернулся, Томас поразился внезапно постаревшему лицу волхва. В глазах было отчаяние, губы трагически сжаты.
— Олег! — крикнул Томас. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды. — Грибы подобрались к тебе!
Калика безнадежно махнул рукой. Отвратительные шляпки почти касались его ног. Они окружили его плотным кольцом, медленно раздувались, уже соприкасаясь подрагивающими, как холодец, боками.
— Сделай что-нибудь! — заорал Томас. — Да дьявол с ним, обетом!.. Пресвятая Дева поймет, простит... Да и твои боги, которым ты отдал душу, тоже ведь не совсем звери, иначе б ты им не присягал... Плюй на все и береги шкуру!.. Примени магию!
Калика покачал головой. Яра закричала тонким голосом:
— Святой Олег!.. Не дури, побей этих слизняков! Любой колдун это сумел бы!
— Зови демонов! — орал Томас яростно. — Зови! Пусть я попаду в ад за такой совет, но не хочу, чтобы этот гной в пузырях тебя коснулся!
Шляпки сомкнулись, Томас видел только сплошное бугристое поле. В волдырях двигались сгущения, волокна, размытые тени. Не в силах раздвигаться вширь, они начали выпячиваться вверх, угрожающе вздулись, готовые лопнуть, забрызгать все гнилостным ядом.
Калика был отрезан от всего мира, ибо земные нарывы уже заняли пространство на много шагов во все стороны. Но двигаться они перестали, как и увеличиваться в размерах. Воздух застыл, утихли крики птиц.
В мертвой тишине послышался нарастающий свист. На востоке высоко в небе блеснула хвостатая звезда, но не упала, а понеслась к ним — усиливая блеск, разрастаясь, рассыпая крупные шипящие искры.
Томас замер, держа перед собой меч. За ухом часто дышала Яра, выглядывала из-за плеча. Ее грудь касалась спины Томаса, он сквозь панцирь и вязаную рубашку чувствовал, как накаляется в том месте железо.
Звезда ударилась о дорогу, закрытую грибами, там вспыхнуло пламя, повалил дым, Томас ощутил резкий запах горящей слизи. Сзади закашлялась Яра, ухватилась ему за плечи. Томас незаметно раздвинул ноги для лучшей опоры: Яра не пушинка, каких любят мужчины, а настоящая женщина, как она говорила, для настоящих мужчин.