Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы
Шрифт:
– Где твоя дочь? – сразу спросил Хродмар, опустив меч. Он даже не задумался о том, почему глухой ночью тут никто не ложился спать.
Фру Альмвейг смотрела на оружие безумным взглядом и молчала, не в силах даже взять в толк, о чем ее спрашивают.
– Хродмар! – раздался вдруг в углу чей-то знакомый голос. Резко обернувшись, Хродмар узнал брата Ингвильды, Асольва. – Хродмар! – продолжал тот, глядя на нежданного гостя с изумлением, но без особого страха. – Это правда ты?
Такой вопрос удивил Хродмара.
– Конечно, я! – с недоумением воскликнул он. – Ты – Асольв, я не перепутал? Может, хоть ты скажешь мне, где твоя сестра?
– Ты пришел за ней? А мы думали, что вы – морок, который навела Хёрдис. Она это умеет! Недавно она заставила людей подумать, что дом вот-вот обрушится им на головы. Только мы думали, что сейчас она должна быть уже у богов…
– К троллям и турсам вашу ведьму! – теряя последние остатки терпения, крикнул Хродмар. Гнев исказил его лицо, и сейчас он был так страшен, что женщины едва смели вдохнуть. – Где Ингвильда?
– Так тебе нужна Ингвильда? – почему-то удивился Асольв.
– А кто же еще? Она – моя невеста, и я получу ее, если только она жива! Ее привезли сюда, я знаю! Где она, ну!
– Сюда привезли Хёрдис! – перебивая его, воскликнул Асольв. У него тоже была в голове полная путаница из страхов и надежд, но он чуть ли не единственный на свете сейчас помнил, что у Фрейвида две дочери, а у него самого две сестры. – Сюда привезли Хёрдис и увели в Стоячие Камни, чтобы отдать в жертву богам! Так велел отец! А Ингвильды здесь не было с самого осеннего тинга! Она должна быть на Остром мысу, у Стюрмира конунга.
– Хёрдис? – повторил Хродмар, не в силах сразу уразуметь, о чем речь. – А Ингвильды здесь нет? Так это я, выходит, гнался, как безумный великан, за Хёрдис?
Хродмар опустил меч, чувствуя, что у него задрожали колени. Такого с ним не случалось еще никогда, и он принял было это за признак какой-то внезапной болезни. Он знал, что «гнилая смерть» никогда не возвращается к тому, у кого побывала в гостях, но сейчас ему вспомнилось начало этой хвори.
Огонь, горевший в его груди, погас, перед глазами стало темно и пусто. Однажды он уже пережил такое же страшное разочарование – в Страндхейме, полгода назад. Тогда Ингвильда ушла от него в Кремнистый Склон. И вот он здесь, в Кремнистом Склоне, в самом сердце Медного Леса, что само по себе – подвиг, достойный саги. Но все это дым и прах по сравнению с тем, что ее снова здесь нет!
Больше у Хродмара не было сил на гнев и даже на отчаяние. «Чтоб тебе пусто было!» – так говорят, когда не могут подобрать подходящего проклятия. Теперь Хродмар испытал это на себе. Ему стало пусто. Он сел на край ближайшей скамьи и закрыл лицо ладонями. Ему хотелось исчезнуть, совсем исчезнуть, чтобы не существовать и не ощущать этой ужасающей, давящей пустоты.
В гриднице было тихо. Обитатели Кремнистого Склона и фьялли смотрели на Хродмара с одинаковым недоумением. А Хар, заметно выросший за последние полгода, тихо выскользнул из гридницы и метнулся к свиному хлеву. У ворот стояли фьялли, но в хлеву был подрыт лаз за стену усадьбы. Хар обнаружил его уже после бегства Хёрдис и не раз успел воспользоваться им.
Огонь перед жертвенником постепенно набирал силу; увлекшись беседой с ведьмой, Горм забывал подкладывать топливо, но пламя разгоралось само собой. Языки его росли и ширились, как будто огненный дракон, проснувшись, поднимается, тянется, расправляет крылья и готовится закрыть ими полмира. Вот пламенный столб взметнулся так высоко, что скрыл за собой валуны на задней стороне площадки.
– Смотрите, смотрите! – закричал Альрик, внезапно заметив это.
– Огонь разрастается! Боги ждут жертву! – воскликнул Горм. – Ведите ее сюда.
– Подождите! – вдруг произнес незнакомый низкий голос.
Звук шел откуда-то сверху, и поначалу каждый подумал, что ему послышалось. Горм и Альрик вздрогнули от неожиданности, а Хёрдис быстро повернула голову. Ей был знаком этот голос.
И тут же она вскрикнула, и вместе с ней вскрикнули все, бывшие на площадке.
Перед одним из стоячих камней возникла человекоподобная фигура с него ростом, то есть в три или четыре раза выше обычного человека. Его лицо и тело медленно выступали из плотной громады камня, будто вытаивая из нее. Волосы и борода, кожа и одежда были того же цвета, что и черноватый валун, но глаза смотрели прямо на людей, и взгляд их был пустым и глубоким, как подземелья Нифльхегг. От всего облика великана веяло холодной нездешней силой, и сама эта сила сковала, обездвижила людей. Как темные альвы, застигнутые солнцем, они окаменели перед лицом ожившего камня, не в силах подать голос или пошевелиться. Они забыли даже, зачем пришли сюда. В свете полной луны сами люди казались валунами, а великан сделал шаг к огню, и грохот его каменных ног разлетелся далеко по темным горам.
Взгляд великана остановился на Хёрдис.
– Хэкса! – сказал он, и его низкий голос дрогнул, в темных глазах мелькнуло какое-то живое чувство. Оно казалось неуместным, пугающим, как живые глаза, внезапно открывшиеся на каменном лице горы. А житель валунов продолжал с какой-то грустной мольбой в голосе: – Хэкса, зачем ты ушла от меня? Я искал тебя, я нашел твой след. Я шел за тобой. Я хотел тебя вернуть, но ты обманула меня и убежала. Зачем ты убежала? Нигде тебе не будет лучше, чем у меня. Я показал тебе еще не все мои сокровища. Пойдем со мной, и все они будут твои.
Хёрдис слушала, глядя ему в лицо широко раскрытыми глазами. Она узнала Берга: он был почти таким же, как раньше, только теперь стал побольше ростом… Его слова почти не доходили до ее сознания, главным чувством было изумление перед собственной глупостью: как она раньше не догадалась?
Великан сделал еще шаг к ней и уменьшился в росте, как будто для того, чтобы получше ее разглядеть. Она смотрела в это лицо с неподвижными грубыми чертами, как будто вырубленными из камня, и ей казалось, что ее взор проникает все глубже и глубже, что она начинает видеть самую его суть. То ли за время своих путешествий она стала мудрее, то ли сила Стоячих Камней прибавила ей зоркости, но Хёрдис ясно видела то, что раньше было от нее скрыто. Обманный человеческий облик Берга таял и медленно сползал с него, как серый снег весной сползает со склонов гор под горячим взглядом солнца…
– Куда ты зовешь ее? – стараясь сдержать недостойную дрожь в голосе, спросил Альрик. Теперь, когда великан уменьшился почти до обычного человеческого роста, он нашел в себе силы заговорить. – Кто ты? Разве ты не знаешь, что эту женщину боги избрали в жертву?
– Эта женщина – моя, – сказал Берг, переведя взгляд на Альрика, и тому стало вдруг тяжело, как будто один из этих черных валунов лег ему на грудь. – Моя по закону. Я заплатил за нее выкуп. Я дал ей золотое обручье Дракон Судьбы. И ее отец сказал, что я могу забрать ее. Я пришел за ней.