Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы
Шрифт:
«Что-то ужасное!» – мысленно поправила его Ингвильда, снова улегшись и глядя в темную кровлю. Она уже не опасалась своего сна, но начала еще больше бояться его причины. Что там сны! Можно покричать во сне, можно даже свалиться от страха с лежанки – не так уж высоко, не смертельно. Но стоит только подумать, что с кем-то это происходило на самом деле… Ингвильда крепко зажмурила глаза и нарочно постаралась получше вспомнить свой сон – и грохот каменных шагов великана, и треск ломаемых сосен, и свой страх. Она хотела досмотреть до конца, узнать, с кем это было и чем кончилось.
Но, как видно, заклятья Оддбранда были сплетены на славу: до утра Ингвильде так и не удалось заснуть. Дурные сны боялись и близко к ней подойти, а других сегодня боги не посылали.
Утром Ингвильда чувствовала себя такой истомленной и разбитой, как будто в самом деле спасалась от великана среди поломанных сосен и разбитых нечеловеческой силой утесов. Она была бледна, под глазами залегли сероватые тени. Есть ей не хотелось, и она долго-долго расчесывала волосы, сидя в девичьей. Давно следовало взяться за шитье или прялку, или встать к ткацкому стану, но у Ингвильды ни к чему не лежала душа. Женщины посматривали на нее с опасливым любопытством, но расспрашивать не смели.
Занятая своими мыслями, Ингвильда не заметила, что в гриднице и в мужских покоях перед полуднем поднялся шум. Туда-сюда забегали хирдманы, протопал, как тот великан, старший сын Адильса Гутхорм Длинный, однажды донесся голос самого Стюрмира конунга. Но Ингвильда не обратила на это внимания: со времени их поселения в усадьбе Железный Пирог Стюрмир конунг целиком предоставил ее заботам хозяек, а сам даже не справлялся о ней, обязав своих людей следить за тем, чтобы она не сбежала.
Через порог девичьей шагнул Оддбранд. Никто не удивился его вторжению: все ее домочадцы давно привыкли, что воспитатель Ингвильды, за которого здесь все принимали Оддбранда, проводит около нее большую часть всякого дня и ночью спит не в мужском покое, а на полу возле ее лежанки. Ингвильда повернула голову на звук его шагов и сразу поняла: что-то случилось. Полусонные обычно глаза Оддбранда сейчас были раскрыты и возбужденно блестели, как у змеи, завидевшей добычу.
– Скорее, йомфру, одевайся! – воскликнул он, схватив ее за руку и подняв со скамьи. – Ты не зря видела свой сон! Корабли твоего отца идут по фьорду!
Женщины в покое дружно охнули, а Ингвильда от внезапного испуга и растерянности не нашла слов для ответа. Ей казалось, что она ждет отца целую вечность – даже отрезанная Стюрмиром прядь волос у нее на виске снова стала отрастать. Она привыкла к своему ожиданию и уже не думала, что оно когда-нибудь кончится. Первоначальный ее страх притупился, она жила здесь в каком-то полусне, чувствуя себя всеми забытой и никому не нужной.
И вот Фрейвид хёвдинг приехал! Это известие было как удар грома, и хотя для нее оно могло оказаться спасительным, Ингвильда скорее испугалась, чем обрадовалась возвращению отца. Теперь все изменится, что-то неминуемо произойдет. Сумеет Фрейвид хёвдинг оправдаться перед конунгом или нет, новый взлет ее ждет или окончательное падение – все это решится в ближайшее время, еще до вечера!
– Оденься получше – сам конунг требует тебя! Он желает, чтобы ты вместе с ним шла встречать Фрейвида хёвдинга! Конунг хочет, чтобы твой отец сразу увидел тебя живой! – тараторила возле нее фру Ботхильд.
Тут же в дверь постучали: присланные за дочерью Фрейвида хирдманы торопили. Опомнившись, она бросилась надевать нарядное платье, запуталась в дорогих цепочках, застежках и обручьях, которых отец надарил ей после сговора, непослушными пальцами разбирала их, роняла одно и хватала другое, в то время как фру Торхалла пыталась заколоть ей застежку на груди, но, конечно, у нее ничего не выходило. Фру Ботхильд в это время, стоя у Ингвильды за спиной, старалась надеть на нее пояс, но полы платья ложились неправильно, и вид у Ингвильды, в перепутанных золотых цепочках и скособоченном платье, был самый что ни есть торжественный! Даже Оддбранд ухмыльнулся, глядя на эту красоту, но сама Ингвильда ничего не замечала. Ей не верилось, что через какие-то мгновения она увидит своего отца, которого привыкла считать чуть ли не обитателем Валхаллы*.
– Ну что, хорошо? – волнуясь, словно девочка, которую впервые выпускают к гостям на большом пиру, спросила она наконец, встав перед Оддбрандом.
Тот окинул ее невозмутимым взглядом и так же невозмутимо одобрил:
– Все отлично! Ты прекрасна, как невеста. Не считая того, что у тебя застежки от разных пар.
Ингвильда схватилась за грудь и ахнула. В последний момент приколов застежку от нужной пары, завернувшись в теплый плащ, вместе с Оддбрандом и обеими хозяйками она вышла во двор. Стюрмир конунг уже был там с Адильсом хёльдом, его родичами и прочими своими людьми. Увидев Ингвильду, Стюрмир некоторое время разглядывал ее, а потом сказал:
– Ты хорошо одета, йомфру.
Это были чуть ли не первые слова, с которыми конунг обратился к Ингвильде с тех пор, как они поселились у Адильса хёльда. Нарядная Ингвильда, по мысли Стюрмира, должна была воплощать прежнее почетное положение Фрейвида хёвдинга, которого он лишился по вине своего предательства.
Ингвильда перевела дух, а потом подумала, что от ее одежды сейчас вряд ли что-то зависит.
Когда Стюрмир конунг со всеми приближенными вышел на берег фьорда, корабли Квиттингского Запада уже выбирали свободное место для стоянки. И в первом из них Ингвильда сразу узнала «Огненного Волка», лучший корабль отца. Фрейвид хёвдинг очень гордился им; на штевне возвышалась позолоченная волчья морда, а шерсть на загривке волка была вырезана в виде бурных языков пламени. Это был очень красивый, прочный и быстроходный лангскип, несущий целых тридцать скамей для гребцов и способный поднять до полутораста человек. Даже сейчас Ингвильда, видя этот корабль, с гордостью думала о могуществе и богатстве своего отца.
Стюрмир конунг с неудовольствием сжал губы: эти знаки мощи Фрейвида были ему неприятны. Тинг Западного побережья избрал Фрейвида Огниво своим хёвдингом, и только сам Квиттингский Запад может отнять у него это звание. А пока Фрейвид им владеет, все Западное побережье повернет свое оружие туда, куда укажет его вождь.
А оружия этого было немало. Двадцать шесть больших и малых кораблей пришли вместе с Фрейвидом к Острому мысу. Даже вздумай Фрейвид с оружием в руках сражаться против собственного конунга, его надежды на победу были бы сейчас не так уж малы. «Огненный Волк» уже выполз носом на песок, в горловине фьорда еще виднелись входящие корабли, а за ними пестрели в море паруса все новых и новых. Сейчас, пока Стюрмир не получил войска Восточного побережья от Хельги хёвдинга и обещанной помощи слэттов, Фрейвид был равен ему по силе. Дойди дело до схватки – кто победит?
Выпрыгнув на песок, Фрейвид хёвдинг отряхнул плащ и направился к пестрой кучке людей, в середине которой видел знакомую фигуру конунга. Ингвильда старалась поймать взгляд отца, но тот смотрел только на Стюрмира и не замечал ее. Следом за ним торопились двое телохранителей и оруженосец с его шлемом и щитом, будто хёвдинг шел на поединок.
– Я ждал, что ты приедешь ко мне быстрее, Фрейвид сын Арнора, – сказал Стюрмир, когда тот подошел и остановился в трех шагах перед ним. – Ведь говорят, кто смел, тот не медлит.