Стойкий запах лосьона
Шрифт:
– Что ж, вам виднее.
– Я могу забрать это?
– Чекирда указал на странички отчета.
– Разумеется. Это - ваш экземпляр... У вас есть к нам претензии, Артур Сергеевич?
– Нет, - резко ответил.
– Тогда, пожалуйста, зайдите к Михальченко, закруглите с ним все формальности... Я вам очень сочувствую, поверьте, - Левин провожал его до двери.
– Для вас, конечно, это слабое утешение, но в нашем зарождающемся бизнесе подобных уродств будет немало, - от этой выспреной фразы Левину самому стало смешно, но он сохранил серьезное выражение лица. В конце концов, как-то надо было
Ирина Костюкович не вошла, влетела в кабинет Погосова.
– Погос, это правда?
Он в этот момент что-то писал. Подняв тяжелую широколобую голову, удивленно посмотрел на нее, затем медленно спросил:
– Ты о чем, дорогая?
– Ана-бо-ли-ки! [анаболики, анаболические стероиды - группа стероидных соединений, стимулирующих синтез белка в организме] Ты обманул меня! Сказал, что это хоздоговорная тема. Выходит, и я, и кто-то еще готовили препарат, а ты испытывал его на людях! И не в клинических условиях! Значит, я соучастница?!
– Никакая ты не соучастница, - отложив ручку, спокойно произнес он.
– Но ведь я по твоей просьбе проверяла взвесь на трех группах животных и, получив хороший результат, тем самым благословила твои подпольные фокусы!
– Сядь, Ира, успокойся и выслушай. К этому анаболику я шел четырнадцать лет. Пять лет назад он был готов. То, что он на порядок выше отечественных аналогов и кое-каких зарубежных, я доказал. Я ведь не студент химфармфакультета. Все эти годы я стучался в двери фармкомитета бывшего минздрава, бывшего СССР. И постоянно получал от ворот поворот, отписки. Как же! Какой-то провинциальный завлаб фантазирует! А главное не в этом. Главное вот: у них в Москве, под боком, в лаборатории членкорра Звягинцева работали над аналогом. Я сделал это на два года раньше, и то, что сделал я, лучше, потому что я не пренебрег качеством наполнителя. Но одобрили препарат Звягинцева, своя рука - владыка. И в управлении по внедрению новых лекарственных препаратов утвердили звягинцевский. Я же остался с носом. Но я упрям, я продолжал работу, совершенствовал...
– А знаешь ли ты, что некто Зимин, пловец, из команды, которую тренируют твои приятели Гущин и Туровский, умер. А ведь он глотал твои анаболики!
– Он что, отравился ими? Да, и мой анаболик токсичен, как всякое лекарство, если его принимать в лошадиных дозах.
– Нет, он не отравился. Но он, видимо, принимал его длительно и действительно в лошадиных дозах. В результате - поражение стенок кровеносных сосудов, васкулит, тяжелый гипертонический криз, инсульт, - и смерть. Все, как видишь, в логической последовательности!
– Не может быть! Откуда ты знаешь?
– От брата. Зимин - его больной. Ты что, не знал, что Гущин, Туровский и этот дерьмец Алтунин скармливали Зимину твой анаболик?
– Знал, разумеется. Но они клялись, что дают его разумно.
– В результате их "разумного" погиб человек. Кто следующий после Зимина? Он глотал этот стероид, видимо, не один год.
– Они пользовались не только моим, везли и другие стероиды из-за границы. Но мой препарат давал лучший эффект. Я долго работал над наполнителем. Традиционно считается, что наполнитель - это для объема, чтоб человеку легче было проглотить 3-5 миллиграммов препарата.
– Не знаю, чем все это кончится для тебя, если узнает руководство института. Да и вообще... Это же додуматься надо: устроить частную лабораторию под институтской крышей! Они много платили тебе?
– Много, но я платил и тем, кто помогал мне здесь. Вот только тебе не уплатил, - усмехнулся он.
– Хватит паясничать!.. Кто еще с тобой работал?
– Фамилии тебе не нужны. Семь человек.
– И ты - восьмой?
– Нет, я первый. А работали со мной биолог, токсиколог, морфолог и другие профессионалы.
– И все из института? Из нашего?
– Нет, разумеется, из других институтов тоже.
– Целая лаборатория! Остановись, Погос, остановись!
– Скоро остановлюсь: я уже не Погос, а погост. Здесь, - он потер ладонью свой огромный лоб, - уже началось торможение, Ира. Жизнь вошла в плотные слои атмосферы, не за горами склероз.
– Пей больше!
– она махнула рукой и быстро вышла...
– Ты был прав, - сказала сестра.
– Погос снабжал их своим анаболиком.
– Ты говорила с ним?
– спросил Костюкович.
– Да.
– Как он объясняет свое участие? Как выглядел?
– В общем жалко... Это что, уголовно наказуемо?
– Не знаю.
Зазвонил телефон. Костюкович снял трубку:
– Слушаю... Да, Володя... Ко мне? Сейчас? По какому случаю? Что ж, зайдите... Гайдамацкая двенадцать, квартира шесть...
– Положив трубку, Костюкович сказал сестре: - Ко мне сейчас придет один пловец, Володя Покатило, приятель Зимина. Хочет о чем-то срочно поговорить.
– Я буду мешать?
– Ну что ты!..
Покатило явился минут через пятнадцать.
– Быстро вы, - сказал Костюкович, открыв дверь.
– Меня знакомый подвез.
– Проходите.
– Вы один дома?
– спросил Покатило, когда вошли в комнату.
– И сестра. Она у себя. Но у меня от нее секретов нет, - ответил Костюкович, гадая, что привело парня.
– Ну хорошо, - Покатило сел.
– Доктор, вы точно знаете, от чего умер Юра Зимин?
– Я-то знаю. Точно знаю.
– От чего?
– У него был тяжелый васкулит, приведший к инсульту.
– Что такое васкулит?
– Поражение стенок кровеносных сосудов.
– А отчего оно бывает?
– Причин может быть много. Но тебя интересует, наверное, почему это случилось у Зимина?
– Да.
– Он принимал анаболические стероиды.
– Это что, опасно? Они ядовитые?
– Это очень хорошее лекарство, Володя. Но если его принимать длительно и в неумеренных дозах, стероиды из лечебных препаратов превращаются в убийц, - старался попроще объяснить Костюкович.
– Почему тебя это заинтересовало вдруг?