Страдания и Звёздный свет
Шрифт:
— Питайся, — прорычала она, и Теневой Зверь начал пировать в самой моей глубине.
Я закричала, боль, словно ножи, резала мои кости изнутри, когда Теневой Зверь питался оставшейся во мне магией, сутью того, что делало меня фейри.
Я корчилась на каменном полу, сила уходила из моих конечностей, а вместе с ней исчезала и та сила, которую я только что чувствовала. Теневой Зверь пожирал меня, пока не стало казаться, что от меня не осталось ничего, что можно было бы взять, в груди поселилась ужасная пустота, к
Боль утихала, пока я, покинутая всем, не свернулась на полу, прижав ухо к камням и зажмурив глаза.
Пусть это прекратится. Пожалуйста, прогоните эту реальность.
Длинные пальцы обвились вокруг моих волос, и Лавиния начала тащить меня за них с нечеловеческой силой, мое тело стало вялым и безжизненным.
Мои пальцы скользили по полу, и, клянусь, я слышала, как дворец стонет вокруг меня, стены, казалось, дрожат от страха за павшую Вега внутри них. Но, возможно, это были лишь дикие фантазии полумертвой девушки, которая уже почти не была фейри.
Смутно осознавая, что Орион выкрикивает мое имя откуда-то неподалеку, я открыла глаза и увидела двух нимф, загоняющих его в железную клетку в тронном зале.
Лавиния швырнула меня вместе с ним, и я ударилась спиной о дальнюю стену, прежде чем упала на пол, как тряпичная кукла. Лязг захлопывающейся двери клетки заполнил мои уши в тот же момент, когда Орион взял меня на руки, переворачивая и ища во мне жизнь. Его глаза были безумными, словно он внезапно очнулся от темной магии, которой она его опутала, а его рука в панике обхватила мое лицо.
Я прищурилась, пытаясь заговорить сквозь тяжелые веки, но сила теней не позволила мне этого сделать.
— Что ты с ней сделала?! — рявкнул Орион на Лавинию.
— Это проклятие, питомец, — прошипела Лавиния, ее ярость все еще была острой. — И тебе лучше держать ее в узде, потому что проклятие пойдет быстрее, если мне придется побуждать зверя питаться чаще. Она станет смертной через несколько недель, если будет так себя вести. Три лунных цикла — ужасно долгий срок для такого продвинутого проклятия, Лэнс Орион. Ты уверен, что она переживет это?
— Ты, гребаная сука, — прорычал он, показывая клыки.
Голос Лавинии приблизился, хотя я не могла видеть ее под тем углом, под которым лежала. — Ты выглядишь голодным, Вампир. Неужели крови слуги, которую я дала тебе сегодня, недостаточно? Может, ты выпьешь кровь своей пары и заберешь то немногое, что в ней осталось от магии? Возможно, Теневой Зверь — не единственный монстр, которого ей стоит бояться сегодня.
Она взяла его за руку, и тени соскользнули с ее тела, поползли по его коже и заиграли на синяках и порезах, все еще остававшихся на его обнаженной груди. Он застонал, пытаясь отстраниться, но в следующее мгновение его голова упала вперед, резкий вздох покинул его и омыл меня.
— Вот так. Впусти тени. Они хотят только поиграть, — промурлыкала Лавиния, а затем шлепанье ее босых ног удалилось вместе с тяжелыми шагами нимф, которые последовали
Орион крепче прижал меня к себе, но больше не смотрел вниз, его волосы лезли в глаза, он дышал медленнее, пытаясь восстановить контроль. Его клыки были выпущены, и напряженное выражение лица говорило о том, что он изо всех сил борется с желанием покормиться.
— Я не укушу тебя. Я не буду, — поклялся он, его голос был ровнее, чем раньше, словно тени снова завладели им.
Ко мне вернулась унция силы, которой хватило, чтобы поднять руку и провести пальцами по щетине на его челюсти, которая начала густеть и превратилась в бороду.
— Посмотри на меня.
Он колебался еще мгновение, прежде чем выполнить мою просьбу, и мои мышцы расслабились, когда знакомые темные глаза встретились с моими.
— Мне жаль, что у меня ничего не получилось, — прошептала я.
Он поймал мою руку, нежно поднес ее ко рту и поцеловал мою ладонь, его взгляд мерцал голодом. — Я люблю тебя за то, что ты попыталась. Но, пожалуйста, пойми, что обещание, которое я дал, должно быть выполнено. Если я нарушу его, я умру.
— А как же она? Что если она нарушит его? — спросила я, пытаясь сесть, но он слегка зарычал, крепче прижимаясь ко мне, и было так хорошо снова оказаться в его объятиях, что я просто позволила ему обнять меня.
— Тогда она умрет, — сказал он, нахмурив брови.
— Так, может быть, мы найдем способ заставить ее сломать его, — с надеждой сказала я, и в его глазах появилось немного больше света, а пелена темной силы снова отступила.
— Да, может быть, Блу, — сказал он. Но этот маленький огонек снова погас, когда он уставился на меня, и я почувствовала на нем тяжесть, которая была тяжелее солнца и луны вместе взятых.
— Что произошло во время битвы? Ты видел, кто выбрался? — спросила я, ужас сковал мое горло.
Он слегка покачал головой, и боль пронеслась по его чертам, его челюсть затряслась, когда он отказался снова встретиться с моим взглядом.
— Я знаю только о двух судьбах, — тихо сказал он. — Габриэль здесь. Лайонел схватил его.
— О боже, — выдохнула я, страх за брата быстро нарастал. Даже сам факт его захвата многое говорил о том, насколько плохо, должно быть, прошла битва — чтобы величайший Провидец нашего поколения попал в такую ловушку судьбы, вокруг него должна была происходить чистая бойня, заслоняющая видение его собственной судьбы.
— По крайней мере, он все еще жив, — сказал он, и я утешилась этим маленьким фактом, хотя меня все еще ломало от мысли о том, что он, вероятно, пережил, будучи пленником Лайонела.
— А вторая судьба? — спросила я, но Орион не смотрел на меня, в его глазах плескалась боль. — Лэнс? — прошептала я, чувствуя, что он собирается сказать мне что-то ужасное, что-то, что разобьет мое сердце на еще большее количество осколков, но мне все равно нужно было знать.
Он колебался еще несколько ударов сердца, словно произнесение следующих слов причинит ему неизмеримую боль.