Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты
Шрифт:
Я кивнул, сгорая от нетерпения свалить:
– Вы сделали правильно. Никогда не пытайтесь понять сообщения журналистов друг другу. В половине случаев мы используем шифр – особенно с доктором Гонзо.
Клерк опять улыбнулся, но на этот раз улыбка выглядела немного натянутой.
– Скажите, – спросил он, – а когда проснется доктор?
Я прикипел к рулю:
– Проснется? Что вы имеете в виду?
Клерк выглядел обескураженным.
– Ну… менеджер, мистер Хим, хотел бы встретиться с ним. – Теперь его усмешка была явно злорадной. – Ничего необычного. Мистер Хим любит встречаться со всеми нашими крупными клиентами…
– Разумеется, – сказал я. – Но на вашем месте я оставил бы доктора в покое, пока он не позавтракает. Он очень грубый человек.
Парень осторожно кивнул.
– Но с ним можно встретиться… например, позже этим утром?
Я видел, что он подбирается все ближе.
– Послушайте. Эта телеграмма все испортила. На самом деле она от Томпсона, а не для него. На «Вэстерн Юнион», должно быть, спутали имена. – И я показал ему телеграмму, зная, что он ее уже читал. – Вот в чем дело… Это срочное послание наверх доктору Гонзо, в котором говорится, что Томпсон направляется из Лос-Анджелеса с новым заданием – выполнять очередной заказ. – Я снял его руку с машины.
– До встречи, – бросил я. – Мне надо ехать на трек.
Я взял первую скорость и тронулся с места. Клерк отскочил назад.
– Не стоит торопиться, – крикнул он мне вдогонку. – Гонка закончилась.
– Только не для меня, – сказал я, дружески махнув ему рукой на прощание.
– Давайте пообедаем как-нибудь! – завопил он, но я уже поворачивал на улицу.
– Как-нибудь! – заорал я. И смешался с потоком транспорта. Проехав несколько кварталов по главной улице в неправильном направлении, резко развернулся и по тому же маршруту поехал на юг, к Лос-Анджелесу. Но с нарочито умеренной скоростью. «Валяй спокойно и медленно, – твердил я себе. – Просто впишись в городской пейзаж…»
Что мне сейчас нужно, так это место, где я мог бы благополучно съехать с дороги, скрыться на время и спокойно поразмышлять над невероятной телеграммой моего адвоката. Это правда; я был в этом уверен. И в послании явно прослеживалась некая убедительная срочность. Ее тон был безошибочен…
Однако я был не в настроении или в состоянии провести еще одну неделю в Лас-Вегасе. Не сейчас. Я искушал судьбу, сколько возможно, в этом городе… выжал ее без остатка, как лимон. И теперь все мазы накрылись: я мог вдыхать запах злобного бычья, дышащего мне в спину.
Да, пришло время сматываться. Мой запас прочности иссяк.
А сейчас лениво кати по бульвару Лас-Вегаса на скорости тридцать миль в час. Я хотел найти забегаловку, где мог отдохнуть и принять окончательное решение. С ним все уже, конечно, ясно, но мне надо одно или три пива, заполировать сделку и притупить одно наглое, бунтарское нервное окончание, продолжавшее выражать недовольство…
А с ним надо договориться, потому что имелся один аргумент – не укладывающийся в рамки – за то, чтобы остаться. Это предательски, глупо, слабоумно, как ни крути, – но нельзя пройти мимо зловония извращенного юмора человека, которому пришла в голову идея бросить гонзо-журналиста прямо в пекло потенциально последнего наркоэпизода его карьеры, пригласив его освещать Национальную конференцию окружных прокуроров по проблеме наркотиков и опасных наркотических веществ.
А также чувствовалась определенная притягательность хохмы, что после дикого погрома одного отеля в Лас-Вегасе, вместо того чтобы стать проклятым беглецом на автостраде в Лос-Анджелес, просто прохилять по городу, обменять красный «шевро» с откидным верхом на белый «кадиллак» и вписаться в другой отель Вегаса, растворившись с пресс-аккредитацией среди высших полицейских чинов со всей Америки, пока они разглагольствуют друг перед другом о проблеме наркотиков.
И хотя налицо опасное помешательство, в этом также есть изыск, ценимый настоящими знатоками работы в экстремальных условиях. Назовите, например, самое последнее место, которое будет обыскивать полиция Лас-Вегаса в поисках начиненных наркотой странствующих кидал, только что ободравших до нитки отель в самом центре города?
Правильно. В гуще Национальной наркоконференции окружных прокуроров, в элегантном отеле на бульваре… Во «Дворце Цезаря» на обеденном шоу Тома Джонса, где вряд ли задержат людей, подъехавших на шикарной белой «коупа да вилле»… На коктейльной вечеринке с агентами отдела по борьбе с наркотиками в «Дюнах»?
Разумеется, где еще лучше спрятаться? Некоторым. Но не мне. Не говоря уже о моем адвокате – очень заметном субъекте. Порознь мы могли бы отмочить нечто подобное. Но вместе нет: мы бы засыпались. В этом миксе слишком много агрессивной химии; было бы невозможно устоять перед соблазном устроить предумышленный кислотный отрыв.
А это, в свою очередь, могло нас прикончить. Они были бы к нам беспощадны. Отчаянный рейд по тылам противника разделит участь всех шпионов: «Как всегда, если любой член вашей организации будет раскрыт врагом, секретарь вычеркнет вас из списка живых, и т. д…».
Нет, это перебор. Грань между безумием и мазохизмом уже стерлась…пришло время остепениться… выйти в отставку, смешаться с ретроградами, сбавить обороты и «покаяться в мелочах» как на духу. Почему бы и нет? В любой подобной тусне настает момент, когда лучше подбить свои потери или суммировать свой выигрыш – что бы ни выпало.Я ехал медленно, ища пристойное место – посидеть ранним утром с пивком и собраться с мыслями… наметить план этого неестественного отступления.
11 Ааааххх, мама, неужели это и в самом деле конец?.. Вывернут Вегасом наизнанку и снова в амфетаминном психозе?
Вторник, девять утра… И сейчас, сидя в «Таверне Дикого Билла» на окраине Лас-Вегаса, я вижу все довольно четко. Только одна дорога ведет в Лос-Анджелес – 15-я Межштатная, прямой путь, никаких обходных или пересекающихся маршрутов, отвязный, отчаянный скоростной прорыв через Бейкер, Барстоу и Берду, а затем по голливудской трассе прямо в неистовое забвение: просто еще один кислотный урод в Королевстве Уродов.
А ведь, между прочим, следующие пять или шесть часов я буду самой заметной фигурой на этой чертовой дороге зла – единственный от Бьютта до Тихуаны «шевро» с откидным верхом цвета спелого красного яблока… выступающий на пустынном хайвее с полуголой, душевнобольной деревенщиной за рулем. Может, лучше надеть мою пурпурно-зеленую рубашку из Акапулько или вообще ничего?
В таком монстре не спрячешься при всем желании.
Поездка будет неудачной. Даже Бог Солнца на нее забил и впервые за три дня спрятался за облаками. Нет солнца, хоть ты тресни. Небо было серым и безжизненным.