Страх

Хаббард Рональд Лафайет

— Покажи, если на это стоит взглянуть.

Мальчик вынул кроличью лапку и с восторгом протянул ее Лоури. И сразу же перед глазами осталась висеть одна только эта лапка, но и ее поглотила тьма, наползавшая от края земли. Лоури сделал шаг и опять чуть не упал с лестницы. Он медленно продвигался вперед; где-то капала вода; ступени становились все более и более стертыми от времени, замшелыми, словно по ним давно уже не ступала нога человека.

Внизу он увидел тусклый луч, который, похоже, падал из бокового входа. Ага! Значит, там все-таки была дверь! Почему он не пошел по огрубелой, красной земле и не отыскал путь наверх! Но

ничего, перед ним была дверь, а это означало, что он сможет покинуть лестницу. Слава Богу, ему не придется спускаться по ней до конца!

Неизвестно откуда набежал туман, и на мгновение дверь исчезла из виду, но тут же возникла вновь, обрисовавшись четче, чем прежде, однако она была закрыта, стало быть, потайной источник света располагался где-то на самой лестнице.

Сейчас он уже не так боялся, потому что был преисполнен решимости: он знал, что наверняка отыщутся шляпа и пропавшие четыре часа. Он жалел, что не спросил о них у мальчика.

Остановившись перед дверью, Лоури с облегчением перевел дух. Теперь, когда он сойдет с этой лестницы, все изменится к лучшему. Он дернул за ручку, но дверь оказалась запертой изнутри, дверного молотка же не было и в помине. Он наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину, но таковая отсутствовала. Он выпрямился и ничуть не удивился, увидев, что перед ним дверной молоток, он был из позеленевшей меди в форме женской головы со змеями вместо волос — Медуза. Он ударил им, и эхо, отскочив от стен, падающим камнем покатилось вниз по ступенькам. Он долго дожидался какого-нибудь признака жизни за дверью, и когда собрался еще раз ударить молотком, раздался звук отодвигаемых засовов, загремела щеколда, дверь широко распахнулась, и из нее вырвались едкий запах дымящихся трав и густое, грязное, темное облако, две летучих мыши, пискнув на лету, коснулись Лоури мягкими кожистыми крыльями. Запах и дым, застившие глаза, помешали ему как следует рассмотреть женщину перед ним предстали неясные очертания изможденного лица, желтых, сломанных и кривых зубов, спутанных бесцветных волос и глаз, зиявших провалами, словно дыры в черепе.

— Матушка, я хочу убраться подальше от этой лестницы, — сказал Лоури.

— Матушка? Сегодня ты вежлив, Джеймс Лоури. Хочешь подольститься и убедить меня в том, чтобы я тебя впустила. Ха-ха! Не выйдет, Джеймс Лоури.

— Подождите, матушка, уж не знаю, откуда вам известно мое имя, ведь я здесь впервые, но…

— Ты был на этой лестнице раньше. У меня хорошая память на лица. Только сейчас ты спускаешься, а в прошлый раз поднимался, и звали тебя не Джеймс Лоури, и всякий раз, поднимаясь на новую ступеньку, ты сшибал ту, что оставалась позади, а когда ты подошел сюда, то смеялся надо мной, ударил меня и плюнул в лицо! Никогда я этого не забуду!

— Не правда!

— У нас это сойдет за чистую правду. Ладно, небось, хочешь получить свою шляпу?

— Да. Да, именно. Шляпу. А откуда вы знаете, что я ищу…

— А откуда я все на свете знаю! Ха-ха, он, видите ли, потерял шляпу. Что вы об этом скажете? Шляпу он потерял! Ну что ж, Джеймс Лоури, это ужасная глупость, глупость, глупость. Потерять шляпу. Ты же не мальчик — пора соображать, что к чему, да и голова у тебя достаточно большая, чтобы на ней могла удержаться шляпа. Но это не единственная твоя потеря, Джеймс Лоури.

— Да, действительно.

— Ты как пить дать потерял четыре часа. Целых четыре часа и шляпу. Хочешь, дам совет?

— Если

позволите, матушка, не могли бы вы меня впустить, чтобы не стоять на этой лестнице?

— Тебе с нее не сойти. Сначала ты по ней поднялся, а теперь должен спуститься до конца. Должен, и все тут. Хоть стой, хоть падай, хоть вплавь, хоть вскачь, но никуда не денешься — пойдешь до конца. До самого конца. До самого, самого, самого, самого, самого, самого, самого конца! До конца! До конца! До конца! Дать тебе совет?

— Не откажите в любезности.

— Тогда давай сюда платок.

Он вынул из кармана носовой платок и протянул ей, она громко высморкалась и отшвырнула его в темноту. Тут же первая летучая мышь принесла его обратно. Она опять швырнула платок, но с ним подоспела вторая летучая мышь.

— Паршивки! — выбранила она их. — Так хочешь, дам совет, Джеймс Лоури?

— Пожалуйста, матушка.

— Брось искать свою шляпу.

— Но почему, матушка?

— Потому что если ты найдешь свою шляпу, то найдешь и свои четыре часа, а если найдешь четыре часа, то умрешь!

Лоури заморгал, когда она сунула носовой платок в карман его пальто и потянулась своими когтистыми пальцами к его шее. Он почувствовал, как ногти впиваются в горло, но она всего лишь поправляла галстук.

— Хочешь, дам совет, Джеймс Лоури?

— Да, матушка.

— Шляпы шляпами, а кошки кошками, птички поют, — значит, дело дрянь. Мышки мышками, а шляпы шляпами, весна на дороге, — значит, жизнь встрепенулась перед новой смертью. Крысы крысами, а шляпы шляпами, не поспешишь, так людей насмешишь. У тебя доброе лицо, Джеймс Лоури. Хочешь, дам совет?

— Да, матушка.

— Ступай вниз по лестнице, там встретишь человека. И коли суждено тебе умереть, спроси у него, где ты потерял шляпу.

— Он мне скажет?

— Может, скажет, может, нет. Мышки шляпами, шляпы крысами, крысы кошками, кошки шляпами, и ни в каком супе не утопишь.

— Не утопишь что, матушка?

— Просто не утопишь, и все тут. У тебя доброе лицо, Джеймс Лоури.

— Спасибо, матушка.

— А потом, как встретишь первого человека, встретишь второго. Они оба не люди. Они мысли. Первый человек скажет тебе, что ты встретишь второго человека, а второй человек скажет тебе, что ты должен дойти до конца лестницы. До самого низа. До конца, до конца, до конца…

— А где самый низ, матушка?

— Наверху, разумеется. Шляпы к мышкам, мышки к кошкам, кошки к крысам. Кошки голодны, Джеймс Лоури. Крысы сожрут тебя, Джеймс Лоури. От шляпы к мышкам, от них отправишься к кошкам, а потом сожрут тебя крысы. Не передумал искать шляпу?

— Прошу вас, матушка.

— Какой капризный, упрямый, вреднющий, безмозглый, дрянной, бестолковый, бесстыжий, скверный, злющий, капризный, упрямый, безмозглый, дрянной… Все равно будешь искать шляпу, Джеймс Лоури?

— Да, матушка.

— Не веришь в демонов и дьяволов?

— Нет, матушка.

— По-прежнему не веришь в демонов и дьяволов?

— Нет, матушка.

— Тогда обернись, Джеймс Лоури. — Он обернулся.

Но перед ним была лишь пустота.

Он услышал, как захлопнулась дверь. Где-то в отдалении раздался голос: "Джим! Джим Лоури!"

В непроглядной тьме он пошарил руками по стене, но двери там уже не было. Он ощупью двинулся наверх, но ступени исчезли. Тогда он пошел вниз, и вновь его окликнул голос, теперь прозвучавший гораздо отчетливее: