Страх
Шрифт:
Ночная тень была такой густой, что сначала Лоури никак не мог разглядеть зовущего. Вскоре, однако, ему удалось различить маленького человечка в сутане с блестящей лысиной. На шее у него висели четки и крест, а из-под облачения выглядывали носки сандалий из грубой кожи.
— Вы получили мое послание?
— Куда мы направляемся? — осведомился Лоури.
— Вы знаете это так же хорошо, как и я, верно?
— Нет.
— А-а… ну а меня-то вы узнаете?
Лоури вгляделся в человечка повнимательнее. Маленький монах казался бесплотным, как будто был соткан из чего-то незримого. Тут Лоури заметил, что человечек прозрачен, сквозь него был виден ствол дерева и освещенный луной край тротуара.
— Я Себастьян. Вы вытряхнули мой прах из могилы примерно шесть лет назад. Не помните?
— Монастырские захоронения в Чезетоле?!
— Ага, вспомнили. Но только не думайте, что я сержусь. Я преисполнен смирения и никогда не сержусь, пусть сейчас мне и приходится скитаться без пристанища, а над телом моим, обратившимся в прах, надругались лопаты ваших археологов, я все равно не сержусь. Я полон смирения. — Речь его и в самом деле была почти подобострастной. Однако в глазах, искоса поглядывавших на Джима, сквозило лукавство. — Я покоился там почти триста лет, а вы, решив, что это древние руины цивилизации ацтеков — ведь на камнях, которые использовали для строительства, вы увидели символику, — выкопали меня. Где мой пояс?
— Ваш пояс?
— Да, мой дивный золотой пояс. Вы подняли его и, обратившись к своему коллеге, сказали: "Это еще что такое? Золотой пояс с символами католической церкви! Я-то думал, это руины поселения ацтеков. Недельные раскопки ради какого-то золотого пояса".
— Он находится в музее колледжа.
— Меня это немного обидело, — грустно сказал Себастьян. — "…ради какого-то золотого пояса". Мне он нравился, потому что я его сделал сам, понимаете, и все мы им любовались. Мы обратили Разчитла в христианство, забрали у него золото, из которого изготовили священные сосуды, а когда он умер на рудниках, то решили похоронить его с золотым крестом. Могу я получить обратно свой пояс?
— Его невозможно изъять прямо сейчас.
— Однако же придется. Иначе я не пойду с вами и не покажу.
— Не покажете что?
— Где вы провели четыре часа.
Лоури подумал с минуту и тряхнул головой.
— Хорошо. Мы раздобудем ваш пояс. Идите за мной.
Лоури быстро шагал по улице, маленький сгусток тьмы скользил слева от него, так что Лоури не мог его видеть;
Себастьян семенил справа, едва поспевая за Лоури. Он бесшумно ступал по мостовой грубыми сандалиями.
До здания, где находился музей, было рукой подать, и вскоре Лоури уже возился с ключами. Дверь открылась, внутри было темно, однако Лоури знал это помещение, как свои пять пальцев, и включил фонарик уже у витрины, в которой был выставлен золотой пояс. Он опять начал возиться со связкой, уже было подобрал нужный ключ… и тут остолбенел. Он осветил фонариком экспонаты под стеклом. Пояса не было!
Он резко повернулся к Себастьяну.
— Пояса здесь нет. Вероятно, во время моего отсутствия его продали другому музею. Себастьян понурил голову.
— Значит, он исчез. И я никогда не получу его назад, но я не сержусь. Я полон смирения. Я никогда не сержусь. До свидания, сеньор Лоури.
— Подождите! Я постараюсь отыскать ваш пояс! Я выкуплю его и помещу туда, где вы сможете его найти.
Себастьян замешкался у двери и вдруг отскочил в сторону. Темноту между витринами прорезал луч света. Это был Теренс, ночной смотритель.
— Кто здесь? — крикнул Теренс, пытаясь придать голосу решительность.
— Это я, — отозвался Лоури, выходя из темноты и щурясь от света.
— О, профессор Лоури! Как я сразу не узнал, ну и напугали же вы меня. Неподходящее времечко вы выбрали, чтобы повозиться с этими безделушками.
— Мне необходимо было кое-что посмотреть, — сказал Лоури. — Одну табличку для завтрашней лекции.
— Вы ее нашли?
— Нет. Экспоната здесь нет. По-видимому, его продали.
— Джебсон родную мать продаст, профессор Лоури, — я знаю, что говорю. Он урезал мне жалованье, представляете. Когда я узнал, что он сотворил с вами, я ужас как огорчился. Мне лично ваша статья очень понравилась.
— Спасибо, — проговорил Лоури, пробираясь к двери; его охватила паника ведь Себастьян может испугаться и исчезнуть.
— Конечно, вы чуток погорячились, профессор Лоури. Я бы мог свести вас с людьми, которые видели много такого, чего не объяснишь. Нехорошо это дразнить демонов.
— Да. Разумеется, нехорошо. Я должен идти, Теренс, но если заглянете как-нибудь ко мне, когда проснетесь после ночного дежурства, я с удовольствием выслушаю то, что рассказывают ваши очевидцы.
— Спасибо, профессор Лоури. Спасибо. Обязательно загляну.
— Спокойной ночи, Теренс.
— Спокойной ночи, профессор Лоури.
Лоури быстро зашагал в самый темный закоулок; удостоверившись, что Теренс его не видит, он стал озираться по сторонам в поисках Себастьяна. Но единственное, что ему удалось заметить, был не отстававший от него темный комочек, который мелькал то здесь, то там.
Минут двадцать прошло в бесплодных поисках, когда, наконец, его тихонько окликнули. Это был Себастьян, притаившийся под кустом.
— О, — с облегчением вздохнул Лоури. — Я не терял надежды, что вы здесь. Я хотел вам сказать, что если бы вы согласились подождать, я бы выкупил ваш золотой пояс.
— Я не сержусь, — уверил его Себастьян.
— Но вы же хотите получить назад ваш пояс?
— Я был бы очень рад. Такой красивый был пояс. Я сделал его своими руками, вознося смиренные молитвы Создателю, и хотя металл языческий, в работу я вложил всю свою душу.
— Вы получите пояс. Но этой ночью вы должны отвести меня туда, где я найду мои четыре часа.
— Значит, вы твердо решили их отыскать?
— Да.
— Джим Лоури, известно ли вам, какую цену вы должны будете за них заплатить?