СТРАХ
Шрифт:
— Звучит по-итальянски.
— Возможно потому что так и есть.
— В детстве я знала одного итальянца, — задумчиво произнесла мать. — Он был дальним родственником мафиози. Он часто хвастался этим. Это сводило девушек с ума — это, и то, что он был похож на молодого Эдуардо Версатеги. Он еще ездил на «Харлее», насколько я помню, и носил кожаную куртку «Феррагамо».
— Гэвин не из мафии.
— А чем же тогда занимается мистер Мекоцци в свое свободное время?
На это Вэл могла ответить, к ее облегчению.
— Он играет в шахматы. Он гроссмейстер.
—
— Я помню. Папа пытался учить меня, когда я была маленькой.
— Неужели? Ах да, я совсем забыла. Кажется, все это было так давно. — Роясь в сумочке в поисках ключей, она небрежно спросила: — Что Лиза думает об этом Гэвине?
— Лиза глупая. Совсем как Джеймс.
Как только мать открыла дверь, Вэл сразу же направилась в свою комнату. Первым делом она переоделась из школьной одежды во фланелевые пижамные штаны и майку. Во-вторых, стоило смыть макияж, который уже начал ощущаться жестким и зудящим. В-третьих, она собиралась сесть за компьютер и оставаться там до тех пор, пока ее не позовут на ужин или пока она не устанет настолько, чтобы вздремнуть на кровати.
Джеймс наконец решил послать ей сообщение. Заголовок был озаглавлен просто: «Прости». Как оригинально. Вэл удалила сообщение, не читая. Она знала, что если прочтет его, то либо пожалеет Джеймса, либо разозлится еще больше, чем уже злилась, и в любом случае, скорее всего, она сама поступит глупо.
Кроме того, он, вероятно, извиняется только потому, что его заставила Лиза.
Вэл была лучшей подругой Лизы, еще до того, как Лиза познакомилась с кем-то еще в школе, и ее возмущал тот факт, что Лиза в последнее время так тесно общалась с Джеймсом. Тем более что она была совершенно уверена, что они вдвоем болтаются вместе гораздо чаще, чем с ней.
Не то чтобы она хотела тусоваться с такими глупыми людьми, но они могли хотя бы предложить.
У нее было еще одно сообщение, помимо Джеймса. Вэл немного выпрямилась. Опять от того чудака в викторианском наряде.
«Чего ты хочешь? И как далеко ты готова зайти, чтобы получить это?»
Сообщение было отправлено в 4:21 утра.
Мысль о том, что мужчина, лежащий без сна посреди ночи, думает о ней и о том, чего она хочет, вызывала у нее тошноту — тошноту и немного странного возбуждения, что не могло не пугать.
«Оставь меня в покое, — написала она. — Почему ты все время беспокоишь меня?»
Ответ последовал мгновенно.
«Потому что ты меня завораживаешь».
«Что за странные вещи ты говоришь. Я завораживаю тебя?»
«Помимо всего прочего».
Вэл помедлила. «Всего прочего?»
«Джентльмен никогда не расскажет».
«Тогда зачем ты это делаешь, урод?»
Он не ответил. Вэл вздохнула с облегчением, и начала отвечать на другие сообщения от людей, с которыми действительно хотела поговорить.
«Потому что ты прекрасна, когда бежишь — и это заставляет меня сильнее хотеть преследовать тебя». — Снова вспыхнул красный флажок. — «Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос».
Его вопрос? Она в замешательстве прокручивала сообщения, пока не наткнулась на первое, что он ей прислал. Чего она хочет и как далеко пойдет, чтобы получить это?
Она нажала кнопку блокировки и отвернулась от ноутбука.
Прямо сейчас ее единственным желанием было, чтобы ее большая, глупая жизнь начала обретать немного больше смысла.
Глава 5
— Одна из самых сложных частей работы с натуры — это превращение живого, дышащего существа в неживое. — Говоря это, мисс Уилкокс обошла комнату и поставила на каждую парту по деревянному манекену. — Это неживые, не дышащие предметы, но я хочу, чтобы вы на мгновение притворились, что они живые, и изобразили их в статических и динамических позах.
Вэл подняла куклу, поправляя ее конечности так, чтобы казалось, будто она бежит. Несколько других учеников позволяли себе гораздо более откровенные вольности с манекеном, особенно Джеймс, который пихал куклу рукой между ног и издавал такие звуки, что его соседи по парте непристойно ржали.
Гэвин, напротив, спокойно изучал манекен, который делил с девочкой, имени которой Вэл не знала. Он сложил конечности фигурки в позе мольбы, руки были подняты к небу. Девочке это явно не нравилось, хотя было ли это потому, что она, как и Вэл, считала эту позу зловещей, или она возмущалась тем, что он взял куклу под свой контроль, или просто у нее проблемы с изображением конечностей, было неясно.
На английском миссис Васкес показывала экранизацию Тита Андроника, поэтому, после того как Вэл пришла и получила отметку «присутствует» в списке, ее отправили в библиотеку готовить доклад.
Она не была в школьной библиотеке с начала года, и запах старых книг показался ей невыносим.
— Здравствуйте, мисс Баннер, — робко сказала она библиотекарше.
Мисс Баннер раздраженно шикнула на нее и сунула скрепленную стопку бумаг, даже не потрудившись ничего объяснить. Вэл с опаской взглянула на листочки. На самом верху, подчеркнутое несколько раз, было написано «Не разговаривать». Дальше шел список литературы для ее доклада.
Эмили Абернати уже сидела за одним из дальних столиков, держа перед собой «Грозовой перевал». Ее светлые волосы были скреплены заколкой, и она была одета в один из тех сарафанов и водолазку, которые Вэл не видела лично с 1997 года. Ей почти хотелось заглянуть под стол и посмотреть, есть ли на Эмили, подходящие леггинсы с принтом.
— Привет. — Эмили подняла глаза и застенчиво улыбнулась, отчего Вэл почувствовала себя неловко из-за своих нелестных мыслей. — Ты тоже не смотришь фильм?