Страна цветущего шиповника
Шрифт:
— Может, хочешь нырнуть? — Эндрю кивком головы указал на вышку.
— Нет уж, — засмеялась Тина, — только с бортика.
— Что ж, с бортика так с бортика. Минуту.
Эндрю подошел к стене террасы, откинул крышку, закрывавшую какие-то рычаги, и нажал на один из них.
Тина с изумлением увидела, как поверхность воды зашевелилась, складываясь в гармошку.
— Ух ты! Что это?
— Специальное покрытие, чтобы ветер не заносил мусор. Не скажешь, что закрыто, правда? Полный эффект наполненного бассейна.
— Ага. — Тина следила за тем, как собирается в гармошку прозрачная пленка. — Здорово.
— Ну что, ныряешь? — Эндрю протянул руку. — Давай, сумочку подержу.
Тина спрятала сумку за спину:
— Спасибо! Мне пока не настолько жарко, чтобы купаться в платье.
Рассмеялись они с Эндрю одновременно.
— Я пойду переоденусь, — пообещала Тина, — и обязательно искупаюсь.
***
Тина вынырнула и прилегла на бортик бассейна. Задумчиво погладила темно-синюю облицовку — дорогую даже на ощупь.
«Эти ребята дали хорошую скидку». Что ж... Может, и дали.
Мерзкое чувство «я приехала сюда не просто так», улегшееся было после перешучиваний с Эндрю, снова проснулось и заскребло.
Тина подплыла к лесенке, ухватилась за перила и выбралась наверх. Усевшись в шезлонг, взяла телефон. Собиралась позвонить Брайану — уточнить, когда он собирается приехать — но позвонила почему-то Нику.
— Я в «Шиповнике».
— Молодец. — Ник, должно быть, шел по улице — до Тины донесся шум проезжающих автомобилей. — Как там?
— Не знаю, — вздохнула Тина. — Я увидела Эндрю и... поняла, что не хочу ничего проверять.
— Придется.
— Почему?
— Потому что иначе ты не успокоишься. Так и будешь себя грызть... Короче. Слушай меня. — Ник заговорил решительно и напористо. — Сейчас нажимаешь «отбой» — а потом сразу звонишь Боровски и договариваешься о встрече. Ясно?
— Ты чего это раскомандовался? — возмутилась Тина.
— Как это — «чего»? — встречно возмутился Ник. — Я ж на тебе жениться собираюсь — забыла, что ли? Вот и беспокоюсь о твоем душевном здоровье. На фига мне нервная жена? В общем, давай — вперед. Потом мне перезвонишь. Я жду. Специально в метро не спускаюсь, чтобы связь не пропала — а тут жарища, между прочим.
— Ладно, — засмеялась Тина, — так и быть. Сейчас позвоню.
***
— Что скажешь о столовой, дорогая?
Леди София и Тина перелистывали толстый мебельный каталог. Красочно оформленный, на дорогой глянцевой бумаге — электронных каталогов леди София не признавала.
— По-моему, очень мило.
Тина, старательно изображая заинтересованность, рассматривала фотографию овального стола со стеклянной крышкой и изящными ножками из орехового дерева. Стол окружали стулья с такими же ножками, обитые светлой кожей.
— А по-моему, к таким сиденьям задница липнуть будет, — глубокомысленно изрек мистер Боровски, заглядывая в каталог через плечо Тины.
— Альфред! — вскинулась леди София.
— Шестьдесят лет, как Альфред, — отмахнулся Боровски. — Она и в наш дом всюду этой кожи понасовала, — доверительно поведал Тине он. — Голым задом и не присесть.
— Это точно, — подтвердил прыснувший Брайан.
Леди София схватилась за сердце.
— Боже мой, что вы несете при Тине? Брайан!
— А что — при Тине? — пожал плечами Боровски. — Можно подумать, Тина на кожаных диванах не сидела голой жо...
— Альфред! Замолчи!
— Да молчу, молчу. — Мистер Боровски махнул рукой. — Покупай что хочешь, только не вопи. Потом, если что, дерюжками застелят.
Леди София тяжело дышала, героически пытаясь взять себя в руки.
— Если ты, Альфред, не одобряешь мой вкус... — голос у нее дрогнул.
— Да при чем тут вкус? Когда жопа потеть начнет, никакой вкус не поможет.
Леди София побагровела так, что ее, казалось, вот-вот хватит удар. Тина сердито толкнула Брайана — сделай что-нибудь.
— Пап, ты собирался показать Тине новую бильярдную, — неохотно вмешался Брайан. Тина давно заметила, что родительские перепалки его здорово веселят.
— Да? — удивился мистер Боровски.
— Да-да, — встрепенулась Тина, — обещали!
– Э-э-э... правда? Ну, хорошо. Идем, малышка. В бильярде ты, помню, крепко соображаешь. А со всякой ерундой тут и без нас разберутся.
***
Новую бильярдную Боровски обустроил на первом этаже дома, позади столовой. Старая располагалась наверху, на третьем этаже — Боровски утверждал, что решил перенести ее вниз, потому что наверху, под крышей, слишком жарко — но Тина подозревала, что Альфреду просто надоело таскать тучное тело по лестнице. С момента их первого знакомства Боровски — и без того не худощавый — поправился еще на пару размеров.
Лишний вес, впрочем, не мешал ему отлично играть в бильярд. Поддаваться — что Тине иной раз приходилось проделывать, играя со знакомыми парнями — не требовалось.
Разговор о перспективах работы летом Тина оборвала умоляющим движением бровей.
— Ох, Альфред, прошу — проявите сострадание! Я ужасно устала во время экзаменов. Честно говоря, мне сейчас даже думать о работе — сущая мука.
Альфред огорченно поцокал языком.
— До чего ж вы хилые, молодежь! Я в ваши годы на трех работах вкалывал, да еще на девок время оставалось.
— Это потому, что ты не учился в университете, — подмигивая Тине, объяснил Брайан.
Высшего образования у его отца действительно не было. Альфред закончил, по собственному выражению, «три класса и четыре коридора» — он вообще любил прикидываться простаком. Зато от природы обладал острым, гибким умом, богатырским здоровьем и потрясающей работоспособностью — пяти-шести часов сна ему было достаточно для того, чтобы просыпаться бодрым и свежим. На отдыхе, посещая с леди Софией курорты, выставки и увеселительные мероприятия, Альфред откровенно скучал. «Делать деньги» было его призванием. Этому он отдавался весь, со всей широтой своей кипучей натуры, а недостаток образования восполнял колоссальным жизненным опытом и богатейшими связями. Учебой, впрочем, тоже не брезговал — в его кабинете Тина видела и учебники по банковскому делу, и кипы распечатанных статей с пометками — но сознаваться в тяге к самообразованию почему-то стеснялся.