Страна цветущего шиповника
Шрифт:
— Спроси у Сюзанны, — осклабился Ник. — У нее, поди, записано.
Для того, чтобы попасть в «каморку», пришлось пройти через мастерскую.
Полуразобранные мотоциклы, сваленные в кучу колеса и седла, висящие на стене инструменты, отсортированные по неведомому признаку болты, гайки и прочие детали, разложенные в ячейках пластиковых ящиков — все это напомнило Тине дровяной сарай «Шиповника».
«Каморке» за мастерской, один в один повторяющей чердак над сараем, она уже не удивилась. Ник, кажется, даже матрас и покрывало переместил сюда из «Шиповника».
Те
— Душ не предлагаю. — Ник, вместе с Тиной, оглядел «каморку». — Там у меня, э-э-э... ну, в общем, тебе не понравится.
— Ясно, — сказала Тина.
Ник, почесав в затылке, извлек из ближайшей коробки две чистых простыни. Одной застелил матрас, вторую протянул Тине.
— Держи. Нормально? Разберешься?
— Нормально. Разберусь, — заверила Тина. — Иди, меняй свои свечи.
В душевую она все-таки заглянула. Для того, чтобы увидеть закрепленный на стене обрезок садового шланга с лейкой на конце и новенький унитаз — в другом углу. На душевую кабину денег у Ника, судя по всему, не хватило — только на шторку, делящую помещение пополам. А унитазу Тина обрадовалась.
Вернувшись в комнату, примостилась в уголке матраса. Подумала, что возникшее вдруг чувство потерянности ей знакомо. Без Ника, дожидаясь его, она всегда чувствовала себя на широком лежбище по-дурацки.
Новенький кондиционер работал исправно: бесшумно и мягко. Воздух в «каморке» был приятно прохладным.
«Я подумал, что хрен с ней, со стиралкой, — пояснил Тине Ник. — Стираться к Сюзанне похожу. Я ее сыну скутер чиню, с папашей Асланом про футбол болтаю — нормально живем. А без кондея я бы тут точно сдох».
Ты очень правильно сделал, — устроившись на матрасе прямо в сарафане, подумала Тина. Хрен с ней, со стиралкой. Кондиционер важнее.
Скоро, наслаждаясь обретенной прохладой, она уснула.
Глава 13
Проснулась Тина от того, что ее целовали в шею. Вариантов, как повести себя, было два: возмущенно проснуться или сделать вид, что по-прежнему спит.
Пока Тина, не открывая глаз, раздумывала, Ник ее целовал. Чем дальше, тем все более приятно и волнующе. «Просыпаться» хотелось все меньше.
Тина почувствовала, как он потянул вниз молнию, расстегивая сарафан. Рука, обнимавшая ее за талию, сместилась выше, легонько сжала грудь. Губы Ника заскользили вдоль Тининой спины, поцелуи становились все настойчивее.
Да гори оно огнем, — пронеслось в голове у Тины. Сложно сказать, о чем именно в тот момент думала. Но твердо знала, что так хорошо, как с Ником, ей не было ни с кем и никогда.
В эти три года парней Тина вниманием не обделяла — начиная с мимолетных романов и заканчивая долгожданной помолвкой с Брайаном. Романами пыталась доказать себе, что в Нике нет ничего особенного. За одну только осень, наступившую после того памятного лета, сменила троих кавалеров.
Отношения — и те, и все последующие — всегда разрывала сама, заслужив в колледже славу отчаянной сердцеедки. А после предложения, сделанного Брайаном, с посторонними связями пришлось закончить — и не сказать, чтобы Тину эту расстроило. К тому времени уже поняла, что каждый новый роман увлекает ее ровно до того момента, пока парень не попадется на крючок — а обретя вожделенный статус «моя девушка», Тина немедленно теряла к кавалеру интерес. Переставала отвечать на звонки и сообщения, постоянно оказывалась то занятой, то заболевшей. Со временем освоила опцию «давай останемся друзьями» — но после помолвки и этот навык оказался ненужным.
Сейчас рядом с ней лежал тот, для кого она никогда не оказалась бы ни занятой, ни заболевшей — это Тина вдруг очень хорошо поняла. Она это и всегда понимала, оказывается — просто запрещала себе думать, гнала мысли прочь. А сейчас...
Вот он, Ник. Рядом.
Он обрадовался ее звонку. Он был ужасно рад ее видеть. Не произнес бы такого вслух никогда, но за месяц в «Шиповнике», что они были неразлучны, Тина успела хорошо его узнать. И понимала, что последний человек, которому станет известно о том, что может произойти сейчас между ней и Ником — это Брайан. А последний человек, который об этом расскажет — Ник.
Позвонив Нику, она уже согласилась на все, — поняла вдруг Тина. В тот момент еще не сознавала, но это было так.
Тина открыла глаза и повернулась к Нику.
Он, должно быть, только что вышел из душа — волосы были влажными. Сменил футболку, вместо джинсов надел смешные клетчатые шорты.
— Так и знал, что не спишь. — Легонько поцеловал Тину в щеку.
— Я спала.
— Ну... Вначале — да, спала.
— Свечи-то поменял?
— Ага, Поменял. — Они снова разговаривали так, будто расстались вчера.
— Ники. — Тина приподнялась на локте.
— Не называй меня «Ники», — знакомо скривился он. — Чего?
— У тебя презервативы есть?
Кажется, он ответил что-то вроде: «А как ты думаешь?»
А может, ничего не ответил. Тина не запомнила.
Запомнила, как они занимались сексом — то нежно, то едва не рыча и кусаясь. Как сумасшедшие. Как влюбленные, которым долго-долго не позволялось любить.
Потом, хохоча, поливали друг друга из садового шланга в душевой. Потом Ник бросил шланг на пол, и снова взял Тину — там же, в нелепом помещении, разделенном шторкой, под звук бьющей о стену воды.
Потом они попытались вытереться махровой простыней-полотенцем — когда-то украшенной рисунком из цветов, а сейчас истершейся настолько, что цветы почти не были видны — поняли, что полотенце насквозь мокрое, и отчего-то снова захохотали. Бросили его на пороге «каморки».
Ник подхватил Тину на руки и отнес на матрас. Долго и нежно стирал водяные капли с ее лица краем простыни. А Тина рассматривала его.
Тело у Ника стало будто бы суше — и в то же время крепче. Явственнее проступили мышцы под загорелой кожей, загрубели и покрылись темными трещинками пальцы. Лицо тоже словно подтянулось — резче обозначились черты, рисунок губ и бровей стал более четким, а тщательно выбритая щетина на щеках и подбородке — гуще.