Страна «гирин герен»
Шрифт:
Несмотря на тяжелое экономическое положение, разбушевавшуюся стихию, внутренний кризис, работы на Каинджи не прекращались ни днем, ни ночью. 15-тысячная армия нигерийских строителей возвела машинный зал, бетонную плотину, двухкамерный шлюз для проводки судов, отсыпала 14-километровую земляную дамбу. Из зоны будущего водохранилища в новые дома переселились жители более ста деревень, городов Буса и Елва. И наступил наконец день пуска — 22 декабря 1968 года. На притихшую стройку опустились сумерки. Не сотни, как это было в свое время на Марине, тысячи людей собрались на берегах Нигера, чтобы стать очевидцами волнующего, важнейшего для страны события.
Поворот рукоятки на пульте, вода укрощенной реки ударила в лопасти турбины. Машина начала стремительно набирать обороты. На приборе вздрогнула стрелка, показывая напряжение. Поворот-другой рукоятки, и над машинным залом, плотиной, шлюзами засверкали гирлянды электрических лампочек.
У Нигера появилось сверкающее сердце — Каинджи ГЭС. Ток по проводам пошел в Лагос, Ибадан, Кадуну, многие селения — для всей страны.
Мы спустились в светлый машинный зал, пошли вдоль прикрытых сферическими кожухами, монотонно гудящих электрогенераторов.
— Вот эти, — Суле Когуна указал на четыре крайние машины, — мощностью по восемьдесят тысяч киловатт каждая, работают со времени пуска станции. Потом подключили еще восемь агрегатов. Они уже посильнее первых На двадцать тысяч киловатт. И Каинджи достигла проектной мощности.
…Прежде чем покинуть гидроузел, я снова поднялся на бетонный торец. После машинного зала, пропахшего маслом и краской, дышалось легко и свободно. Невелика плотина Каинджи ГЭС, но отсюда хорошо видно, какую высоту набирает независимая Нигерия.
С приходом колонизаторов страна была ориентирована на первичную обработку сельскохозяйственной продукции и минерального сырья для экспорта. Английские колониальные власти делали все возможное, чтобы свести на нет местную промышленность. В результате пришли в упадок Кано, Сокото и другие старинные центры, известные ранее своими изделиями — тканями, кожей. Они не выдержали конкуренции товаров европейского машинного производства. В наследие молодому государству досталось хилое, иначе не назовешь, хозяйство, не имевшее практически крупных промышленных предприятий.
Теперь в Нигерии насчитывается свыше двух тысяч фабрик, заводов, рудников, нефтепромыслов. С каждым годом их становится все больше и больше. Усилия народа направляются при этом на создание предприятий общенационального значения.
Многие из фабрик, рудников, заводов питает электрическим током Каинджи ГЭС. А недавно у нее появились и помощники — крупные тепловые электростанции в Экет, Афаме, Варри и Сапеле.
В Нигерии нет таких супергигантов энергетики, как наши Братская, Красноярская, Саяно-Шушенская ГЭС… Но не следует забывать: мы начинали с электростанций на Волхове и Днепре, независимая Нигерия — с Каинджи. Ныне нигерийские специалисты намечают создание мощных гидроузлов на Нигере — у Джеббы и на его притоках, вынашивают идею строительства в одной из северных провинций, где мало водных источников, атомной электростанции. Все они со временем образуют единую энергетическую систему, ядром которой будет Каинджи ГЭС.
Символом Нигерии становятся яркие электрические огни в городах, деревнях, на предприятиях, стройках, зажженные Каинджи ГЭС. Ее строили в ту пору, когда страна делала первые робкие шаги по пути независимости. Теперь Нигерия окрепла, и Каинджи ее первый промышленный гигант породила у народа уверенность, что ему по плечу другие большие свершения.
Маяк в джунглях
Странный предмет у дороги я заприметил еще издали. Он притягивал к себе взгляд, как магнит притягивает железо. Будто вырос на обочине невиданный синий колокольчик и склонился к земле.
Машина шла на хорошей скорости, и не успел я оглянуться, как был около «цветка». Остановился. Удивлению моему не было предела. Колокольчик оказался девчушкой лет этак десяти-двенадцати. Она вытянула в стороны свои смуглые ручонки и кружилась на месте, от чего ее синее платьице разлеталось, словно сарафан. При всем этом девчонка удерживала на голове коричневый школьный ранец.
Всякое приходилось видеть на нигерийских дорогах: разбитые вдребезги легковушки и грузовики, завалившиеся на асфальт деревья, обезьян… Но вот девочку, одну-одинешеньку поодаль от жилых мест (минут десять назад я проехал чистый, опрятный городок Икене, и за ним по обе Стороны дороги тянулся хмурый лес) — такого еще не было.
«Танцовщица» тем не менее вела себя беззаботно и не проявляла никакой тревоги. И все же ее одиночество не могло не вызвать смутное беспокойство.
— Сударыня, вы случайно не заблудились? Может, куда подбросить? — спросил я участливо.
— Та… pa… pa… pa… та… та… — где-то в лесу, во всяком случае мне так показалось, раздались удары барабана.
Девочка не ответила, однако перестала кружиться.
— Скоро ты? Чего там копаешься? — сморщила она свой носик, повернувшись к лесу.
— Я мигом! — раздался в ответ слабый писк. Из придорожных кустов выбрался мальчуган. В левой руке у него был такой же ранец, что и у девочки, а в правой он держал темного жука, нервно водившего длинными усами.
— Во! Посмотри, что я поймал!
— Спасибо! Мы уж сами… — девочка повела худеньким плечиком, наконец-то ответив на мой вопрос.
— И все же, как вы сюда попали?
— А-а… просто. Живем здесь неподалеку в деревне, сейчас в илеве (школу) идем. Напрямик, по тропке через лес, нам сподручнее.
— Та… pa… pa… pa… та… та… — напомнил о себе барабан.
— Слышите? На урок нас приглашают.
Сельских школ в Нигерии немало. Как и везде, малышей на урок там созывают звонком. В здешней илеве, судя по всему, используют традиционное народное средство коммуникации — африканский барабан. Уже от одного этого повеяло заманчивой экзотикой.
— Как мне проехать в вашу илеве? — я и не подумывал сразу же после этой встречи сходить с ранее намеченного маршрута: ждали журналистские дела в другом месте. Заехать в илеве я твердо решил на обратном пути, потому и спросил о дороге заранее.