Страна «гирин герен»
Шрифт:
На катере нас трое: моторист, служащий министерства информации штата Риверс рассудительный Лоренс Оладжола и я. Лоренс Оладжола ранее работал газетным корреспондентом, и, видимо, не угасшая журналистская солидарность, или, как говорят, корпоративность, подтолкнула его помочь мне увидеть «масляную реку».
— Это только у проток мангру вольготно, — говорит Оладжола, кивая на берег. — А дальше, на земле, его сдерживает масличная пальма. Она хозяйка здешних мест…
Восточная часть дельты и прилегающие к ней с северной стороны провинции издавна известны как край масличной пальмы. Она прочно вошла в быт людей, живущих здесь. Из нее делают хижины (стены — из стволов, которые не поддаются гниению, крышу — из листьев), из волокон плетут шляпы, веревки, циновки… Однако самым ценным продуктом из тех, что дает пальма, считается масло. Его получают из оранжево-красных орехов, сросшихся в гроздья, и употребляют для приготовления пищи, используют в светильниках…
В Англию пальмовое масло впервые попало в 1588 году. Правда, тогда в Европе еще не знали, что с ним делать, и несколько бочек этого продукта, привезенных из дельты капитаном Уэлшем, удалось сбыть с превеликим трудом.
Другой товар стал привлекательнее в ту пору для алчных «охотников за счастьем» — «черная кость». Так на своем жаргоне они называли вывозимых из Африки рабов. Дельта превратилась в один из главных районов охоты за «черной костью» «Невольничьего берега», который тянулся на сотни километров по западному побережью континента. Участники разбоя считали ее своеобразным ярмарочным «столбом с призом»: достаточно было добраться до его вершины, чтобы стать богатым. А то, что при этом африканцы подвергались глумлению, жестокости, страданиям, не имело значения.
Последствия работорговли для дельты, как и для всего континента, оказались довольно тяжелыми. Опустели обширные провинции, приостановилось развитие местных народов, пришли в упадок экономика, ремесла, культура…
О пальмовом масле быстрее всех в Европе, в начале XIX века, вспомнили в Англии. Оно оказалось незаменимым сырьем для производства мыла, стеариновых свечей, ему нашли широкое применение в качестве смазочного материала на железнодорожном транспорте, на фабриках и заводах. Те же английские купцы, занимавшиеся ранее торговлей рабами на своих «Энтепрайзах», «Джонах», «Сан-Аугустинах», стали заполнять их трюмы пальмовым маслом и еще больше наживаться на этом товаре.
В конце 30-х годов прошлого века из дельты и прилегающих к ней районов было вывезено свыше 14 тысяч тонн пальмового масла. С того времени низовье Нигера и начали называть «ойл ривер» — «масляная река».
— Дельта и ее окрестности по-прежнему остаются крупным поставщиком пальмового масла, — продолжает свой рассказ Оладжола. — Случается, в иной год отсюда экспортируется до двухсот тысяч тонн этого ценного продукта. Но первую скрипку здесь уже играет не «масляная индустрия», да и в название «ойл ривер» смысл вкладывается иной. …Окрестный пейзаж меняется. В мангровых зарослях замелькали буровые вышки, циклопические круглые хранилища. Нынешняя дельта прежде всего — крупнейший район Нигерии по добыче нефти. Из многих скважин почти трехсот месторождений нефть по трубам-ручейкам стекается к станциям перекачки, образуя мощный поток. «Ойл» по-английски — и «масло», и «нефть». Так вот, «ойл ривер» означает теперь «нефтяная река».
Дельта, может быть, не Кувейт или Саудовская Аравия, но в последние годы она уверенно вошла в число основных мировых источников нефти. В ее недрах разведано около трех миллиардов тонн «черного золота» и с триллион кубометров природного газа. Поиски нефти продолжаются, и довольно часто геологи находят ее новые «родники».
Лоренс Оладжола хорошо знаком с состоянием дел в нигерийской нефтяной промышленности.
О наличии нефти в дельте было известно давно. С незапамятных времен люди считали выходящую на поверхность в некоторых местах черную жидкость со странным запахом «соком земли» и использовали ее для лечения телесных ран по-иному посмотрели на это явление природы побывавшие в дельте специалисты синдиката «Шелл-Бритиш петролеум», созданного англо-голландским консорциумом «Ройал Датч-Шелл» и английской компанией «Бритиш петролеум» для поисков и добычи нефти в Нигерии. Они обратили внимание на сходство дельты Нигера с дельтой американской реки Миссисипи. Поскольку там были обнаружены богатейшие запасы «черного золота», возникло предположение, что и нигерская дельта может иметь нефть. Предположение подтвердила геологическая съемка, и в 1937 году «Шелл-Бритиш петролеум» начал в дельте широкую разведку на нефть.
Заправил синдиката не страшили миллионные издержки на проведение изыскательских и буровых работ. Им, как и прежним искателям наживы, виделся все тот же ярмарочный призовой столб. В период второй мировой войны поиски нефти были приостановлены. К концу 1946 года после их возобновления «Шелл-Бритиш петролеум» уже не сомневался в наличии крупных месторождений нефти в дельте и мог бы наладить ее добычу. Но этого не последовало. Более того, официально объявлялось о «трудностях» затеянного предприятия, о бесперспективности разработки обнаруженных залежей из-за «мизерного наличия нефти». Между тем одновременно велась крупная закулисная игра. Пользуясь покровительством британских колониальных властей, синдикат захватывал все новые и новые концессии. Все делалось для того, чтобы поставить грабеж нигерийской нефти на широкую ногу и ограничить к ней доступ конкурентов — других иностранных монополий.
Промышленная добыча нефти в дельте началась в 1958 году. Восемь лет спустя местные скважины дали двадцать с половиной миллионов тонн нефти, а уже в 1973 году Нигерия перешагнула стомиллионный рубеж…
Наш катер между тем причалил к небольшому каменному пирсу, и мы выбрались на берег, где когда-то были владения «Шелл-Бритиш петролеум». Остров Бонни, южный берег которого вдается в Атлантику, отделен от материка широкой протокой. Учитывая его удобное расположение, консорциум в свое время построил здесь один из своих нефтесборочных пунктов. На огромной площадке, окруженной с трех сторон буйными зарослями, торчали круглые серебристые резервуары, рядом с которыми двухэтажное здание контрольной станции казалось игрушечным. От каждого из них к эстакаде, уходящей метров на триста в океан, пролегли трубопроводы. В конце эстакады, заполняя нефтью свое чрево, замер махина танкер.
Неподалеку от причала расположился город с тем же названием, что и остров, куда мы добрались по пыльной дороге. Бонни увяз в песке, жилища сплошь и рядом деревянные под пальмовыми листьями, изредку покрытые жестью. На площади Икугба единственные на весь город два «небоскреба» двухэтажные дома местных вождей.
Это был тот самый Бонни, ставший уже в XVI веке пристанищем для европейских мореплавателей. Долгие годы он видел слезы и страдания африканцев, увозимых в рабство. Здесь король Уильям Пёпль поднял свой народ на борьбу с колонизаторами. А потом, вплоть да начала нынешнего столетия, Бонни оставался главным перевалочным центром в Западной Африке по отправке из дельты в Европу пальмового масла.
Я пытался отыскать в городе хоть какие-то черты современности. Тщетно. Стрелка часов Бонни замерла на циферблате истории против отметки «XIX век».
На главной улице Кейбл-роуд нам повстречался местный горожанин. На его непокрытой голове пробивались завитушки седых волос. Он, видно, собрался рыбачить — через правое плечо была перекинута сухая сеть.
Чуку Сегун — коренной житель Бонни. В 40-х годах попал в поисковую партию к геологам «Шелл-Бритиш петролеум». Облазил с ними дельту вдоль и поперек. Когда на острове построили нефтесборочный пункт, Чуку Сегуна определили сторожем, а в 1970 году прогнали.