Страна Лимония
Шрифт:
Наступил тут, как назло, 2012 год, страшный год, год последний. В тот год написал Эдичка Лимонов бумагу, в которой заявлял, что сам теперь хочет округой управлять, а Медвепуту непутёвому давно уже пора на скамью присесть и от трудов пожизненно отдохнуть. Хорошо поступил Эдичка, – рассудил Серёга, – и к старику уважение проявил, и сам тяжелой работы не побоялся. Но вот только Медвепут доброты к себе не понял, на скамью не захотел, бумаги лимоновской испугался и натравил на Эдичку злого пса цепного – Омона. Схватил Омон Эдичку зубами за рукав – прямо на площади городской, у всех на виду – да и повалил беднягу головой об мостовую. Ударился Эдичка
Загоревали тут нацболы, потеряв дорогого любимого Эдичку, завыли страшно, все волосья на себе повыдергали, затаили злобу лютую и задумали месть страшную. А надо тут сказать, что был раньше в русской стороне обычай такой, что на светлый праздник Христова воскресения, как зазвонят колокола, должен был главный в округе поп в главной церкви на главное крыльцо выходить и всех на четыре стороны крестить. Издревле так повелось. И любил Медвепут при том присутствовать, рядом с главным попом стоять, лапой мужикам махать и народу кланяться. Каждый год, в один и тот же день и час, хоть ходики по нему выставляй. Это-то Медвепута-путаника и сгубило.
Бросили нацболы в него гранату. Вот прямо с крыши главной церкви и бросили, в час известный. Разнесло бедного Медвепута на клочки, да по закоулочкам. И всех, кто рядом случился, тоже. А рядом много важного народу стояло – почитай, все начальники-управители, какие имелись. Оказалась округа в одночасье вообще без управителей. Даже некому Омону команду крикнуть, виноватых зубами за рукав хватать.
Остался лишь по недосмотру один старичок в живых – в церкви его не случилось, поскольку не позвали его. Совсем он никому не приятен был, да не интересен. Главный судья назывался. Ни на что уже не годный был, пожилой был совсем, только и хватило его на то, чтобы объявить чрезвычайное положение. Объявил, бедолага, да с перепугу и отставился. И вообще никого тогда не осталось. Так и получилось, что назад потом все вернуть, из положения этого – к нормальной жизни, оказалось некому. Скоро уж лет двадцать тому, кстати…
В народе, известно, примета такая есть: беда одна не ходит, другую за собою водит. Если где положение отчаянное да черезвычаянное – жди Шойги. Есть такой, до людских неприятностей любитель. Прибежит, шуму наделает, начнет судить-рядить, да чужую беду руками разводить. Так и тут случилось. Появился Шойга откуда не ждали, со своими бойцами-молодцами и собаками-водолазами, да принялся положение ликвидировать. И так ликвидирует, и эдак, а положение почему-то лучше не становится. То есть, известно оно почему. Ведь нацболы со своей стороны тоже ликвидируют! То одного ликвидируют, то другого. То здесь взорвут чего, то там кого застрелят. Где ж тут Шойге одному с такой бандой справиться?!
Тогда стал Шойга говорить, что у него полномочий не хватает. Дайте мне, кричал, полномочиев полные руки, и я сейчас же всё под корень ликвидирую, отрежу, и не вырастет. Уж ему и страшную собаку Омона дали, уж ему и танки с самолетами передали, уж у него половина округи в ликвидаторах ходит, вторую половину округи ликвидирует, а ему все мало! Сам судит, сам рядит, сам законы выдумывает! Напишет приказ, на столб наклеит – действует приказ! Напишет закон, на забор приколотит – работает закон! Жить лучше не становится, но – работает! Значит, можно же, если очень хочется! А если кто, не разобравшись, против чего скажет – то придут к нему ликвидаторы и разъяснят. Или вдруг погибнет товарищ от рук
Ну, хоть у нас и положение в округе чрезвычайное, но ведь не в пустыне живем, люди кругом, земли разные, вражеские да независимые. Армения там всякая, Чечения. Надо мосты наводить, как же без мостов-то?! Хорошо, нашелся добрый человек, по имени Нурсултан, взялся представлять нашу округу перед другими, далекими и близкими. То есть, все письма для нас – ему идут, а он нам пересылает. Даже не распечатывает, чужое не читает. Только адрес новый надпишет: Российский автономный регион республики Нурсултан. И посылает. Или не посылает, а под стол кидает, коли охоты нет. Шойге оно даже и проще так, не надо от ликвидации отвлекаться.
Да и народишко-то местный с самой лучшей стороны себя показал. Старых начальничков гранатой извели, новых не назначили – некому же назначать-то! А народ и без начальников справляется. Хлеб выпекается, трамваи ходят, старики на лавочках у подъездов сидят и молодежь костерят. Оказывается, не так уж Медвепут-то и нужен был! Это врали все про народ-то наш, что он начальников любит. Народ наш, оказывается, вполне себе анархический и самостоятельный. Нет начальников – и не надо, ликвидаторы есть – и слава Шойге! Уже и этого довольно, проживем! А Шойга – какой же он начальник?! Он не начальник, он ли-кви-да-тор. Понимаете разницу? Ну, если очень хочется в кабинете его портрет повесить – то не запрещено это. Вешайте на здоровье.
А лет через десять – и нацболы выросли, перебесились, семьями обзавелись и взрывать пореже стали, и Шойга подустал, пореже стал ликвидировать, и жизнь как-то сама собой стала налаживаться. А как деньги запретили кому попало печатать, то и вообще малина настала. Оказалось, что и при чрезвычайке жить можно. А если ты сам ликвидатор – то и хорошо жить можно. Начальника над тобой больше нет, свобода! Это у пиндосов с их обвалившимся потолком одна дурацкая свобода слова, а у нас теперь – свобода чего угодно. И слова, и дела. Остепенившиеся бывшие нацболы первыми свои дела обделали – пооткрывали Управления Чего Душе Угодно. Все есть, на выбор – Управление Печати и Управление Политики, Управление Здоровья и Управление Благосостояния, Управление Образования и Управление Защиты Государства. И еще штук двадцать других. И Шойга их больше не ликвидирует, а наоборот – поддерживает.
– Пред-д-датель! – сказала Крыса, и плюнула. Хорошо плюнула, далеко. Случись в том месте предатель Шойга – непременно попала бы.
– И вы, значит, против всего этого боретесь? – уточнил Серёга.
– И ты теперь тоже. Не забыл еще? – съязвила Крыс.
Серёга помотал головой. Может, в смысле – нет, не забыл, а, может, и просто прогоняя из головы остатки страшной сказки. Медвепут и Кащей-Шойга. Каково это, однажды обнаружить, что живешь в сказке? И что тебе надо сражаться с Кащеем, а ты даже драться не умеешь? А вот так вот оно.
– А иначе нельзя? Без борьбы? – спросил он.
– Нельзя, – отрезала Крыса и встала. – Иначе прокиснешь на месте.
Прокисать Серёге не хотелось. Хотелось быть с Крысой, хотелось, чтобы Крыса сняла штаны, хотелось бороться, хотелось обнять Крысу покрепче, и очень, очень хотелось победить. Стать настоящим анархистом. Как именно побеждают, Серёга представлял плохо, но надеялся справиться.
– И мы победим! – воскликнула Крыса, раскинув руки и подставляя лицо солнцу. Волосы у нее под мышками были рыжие. – Свободу народу!