Страна Лимония
Шрифт:
Серёга с ужасом понял, что до момента рождения железного цыплёнка остаётся жалких пара секунд.
Он метнулся нырком вослед гранате, город Лимонов провернулся вокруг грузовика, завизжали по асфальту шины, машину закрутило в торможении и понесло боком вперед, борт у нее вдруг открылся, не выдержал, и из кузова, как лотошные бочонки из мешочка, посыпались наружу картонные ящики, вынося на своей волне и распластавшегося дохлым кроликом Серёгу.
Прямо под ноги Манюнину.
Тут Серёга точно разглядел, что у следователя было
Манюнин улыбнулся так ласково-ласково, как любящая мать улыбается младенчику, и направил пистолет Серёге в голову.
Серёга сглотнул, вытянул умоляюще руку…
…и обнаружил в ней гранату без кольца. И когда только схватить-то успел?!
Манюнин, не переставая улыбаться, ухитрился еще и нахмуриться. Серёга дёрнул инстинктивно рукой, граната вылетела вперед – и железный цыплёнок радостно клюнул Манюнина прямо в лоб.
Улица разорвалась зеленой молнией, хлопнула громом по ушам, пуля впечаталась в асфальт рядом с Серёгой. Глаза Манюнина остекленели, и он грузно осел на подогнувшихся ногах. Хорошо ещё, что Серёга успел отпрянуть в сторону, а то эта свинья придавила бы его своею тушей.
Серёга вскочил на ноги, перепрыгнул через откатившееся в сторону зеленое яйцо гранаты, и побежал прочь, под деревья, виляя, как тогда Санди. На полпути попался ему навстречу водила из грузовика, большой, как медведь, стоящий на задних лапах, пытающийся поймать, прихлопнуть как муху, но Серёга поднырнул ему под руку, проскочил мимо и дал стрекача, словно очумелый заяц.
Удивительно, но охотники по нему не стреляли. И взрыва тоже не было. Железный цыплёнок, похоже, струсил рождаться. Понятно, в городе Лимонове-то – здесь любой рождаться передумает!
Да оно, если вдуматься, и к лучшему выходило. Серёга ведь точно заметил – никакого Шойги в грузовике вовсе и не было.
Глава 13.
Железную дверь в конспиративный подвал мобилы выламывали долго, минут двадцать, наверное. Серёга успел и испугаться, и успокоиться, и даже соскучиться. Потом снаружи страшно грохнуло, дверь снесло с петель и бросило на пол, подвал наполнился дымом, а мобилы в черных своих жилетах, толкаясь, ввалились внутрь и в секунду уложили Серёгу лицом в бетонный пол. Орали они при этом, как пьяные, и всё колотили прикладами автоматов по бетону прямо у Серёги перед глазами.
Придурки.
Серёга зажмурился и попытался остановить время, но мобилы вздёрнули его очень больно за локти и поставили на ноги. В подвал вошел господин Серёгин. Первым делом он схватил Серёгу за волосы и рванул книзу. Мобилы убрали руки, и Серёга хлопнулся на колени. Господин Серёгин, поддернув одну брючину, сел на ящик-стол и заглянул Серёге в лицо. Было заметно, что левая бровь у господина полковника дрожала, не переставая.
– Н-ну, Паслёнов, – выдохнул господин Серёгин, скривив губы так, будто жевал сырую луковицу. – Я же вас предупреждал: уезжать вам надо было, уезжать к такой вашей матери!
Серёга вспомнил матерей и ему стало очень горько.
– А теперь допрыгались вы, Паслёнов, – зло сказал господин Серёгин и прижал пляшущую бровь пальцем. – Теперь вам черезвычайка светит, Паслёнов, по ускоренной процедуре.
– Это что? – рискнул спросить Серёга.
– Трибунал, паря! – засмеялся один из мобил, ткнув Серёгу дулом автомата в плечо.
– Т-так! – махнул рукой господин Серёгин. И заорал: – Выйти всем! На двадцать метров! Периметр сделать! Быстро! Политическое здесь!
Мобилы задвигались, устроили толкучку в дверях, протискиваясь боком в своих неудобных толстых жилетах. Вышли. Захрустели лопухами и чертополохом снаружи.
Серёга, не желая стоять перед Крысиным отцом на коленях, боком перебрался на матрац, присел на край. Господин Серёгин только зыркнул недовольно, но не препятствовал.
– Вы – политическая банда, – сказал господин Серёгин, поджимая губы. – Вы угрожаете демократическому правоустройству. Мы вас на фарш пустим. Ф-футуристы!
И господин Серёгин аккуратно сплюнул.
– Где Крыса? – глухо спросил Серёга.
– Кто?!
– Евгения, – вспомнил имя Серёга. – Где Евгения? Вы ее тоже… на фарш?..
Господин Серёгин сжал кулак и с ненавистью посмотрел Серёге в лицо. Но не ударил. Только стукнул себя по колену.
– Не ваше дело, Паслёнов, понятно?! – оглянулся он на дверь. – Она тут не проходит, не проходит, ясно вам?! Чтобы я не слышал…
– Она ведь тоже была… в банде.
– Н-нет! – господин полковник посунулся к Серёге. Бровь его снова заплясала. – Нет! И ни слова у меня, нигде!
– Где она?
– Зачем вам это?!
– Затем.
– В Тенистом, – как-то сразу сдался господин Серёгин. – В психиатричке. Она это… не отвечает за себя.
– Вы, что ли, отвечаете?!.
– Да! – громко сказал господин Серёгин. – Да! Я отвечаю! Она – несовершеннолетняя. Я ей отец, я отвечаю пока. Полежит там спокойно, поколят ей витаминов каких-нибудь, капельки… Там забором огорожено всё, не убежит больше.
– Не убежит!.. – сказал Серёга горько. – Отец он!.. Что же за отец такой, что от него бегают через заборы?!
– Она психованная! – закрутил головой Крысин отец. Глаза у него были больные. – Она истеричка, вся в мать! Хотела с крыши броситься, у меня на глазах, у всех, у подчиненных! Мне назло!
– С крыши?! – вскочил Серёга, сжимая кулаки. Полковник дёрнулся на ящике. Серёга потоптался и снова сел.
– Она шантажистка, – пробормотал господин Серёгин. – Уйди, орёт, сейчас кинусь! Кинется она! Смех один…
Но смешно им не было.
– Вся в мать, да?! – зло сказал Серёга. – Убил сначала мать, а потом и дочку?!