Страна мечты
Шрифт:
— Он что-то против нас имеет? — спросил Джеймс.
— Вбил себе в голову, что ваше ранчо должно принадлежать Райделлам. Сам он не Райделл, но, видно, решил, раз мы с Тамми женаты, то и ему кое-что причитается. Называет себя Стражем — стражем земель Райделлов.
— Откуда он все это взял?
— Какая разница. — Тодд вытер рукой лоб. — Главное — он сейчас здесь, прячется где-то на территории ранчо.
Джеймс подумал про фотографии, следы, убитого бычка.
— И давно? — спросил он, про себя решив, что, скорее всего, с весны или
Тодд пожал плечами:
— Понятия не имею. Я узнал об этом только потому, что Альма разговаривала с Тамми. Оказывается, Ричард однажды вечером стучался в дом твоего отца.
— Что ему было надо?
— Наверное, хотел поесть. А может, и посмотреть, как вы живете.
— Альма его впустила? Дала ему еды? — спросила Дейзи.
— Нет. Послала куда подальше.
— Жаль, — сказала Дейзи. — Сколько ему лет?
— Точно не знаю. Шестнадцать или семнадцать.
— Как же он там живет, один, голодный? — Дейзи посмотрела на поросшие деревьями склоны.
Тодд шагнул к машине — было видно, что ему не терпится уехать.
— Я просто хотел вас предупредить. Я тут не виноват. Это ее сын, и с ним всегда были проблемы.
Он сел за руль и уехал.
— Странно, — сказал Джеймс. — Мне показалось, или Тодд все же чувствует за собой вину, хотя он вроде бы здесь ни при чем.
— Мне кажется странным другое…
— Этот мальчишка где-то тут. Он нас ненавидит. Страж земель Райделлов. Может, из-за этого Тодду стыдно?
— Альма тогда так пристально рассматривала фотографию Джейка, — сказала Дейзи. — Я видела. Глаз от него не могла оторвать.
Джеймс не понял, с какой стати она об этом заговорила.
— Помнишь, мы подозревали Тодда, когда Джейк…
Ему не нравился ни ее почти безумный взгляд, ни то, к чему она клонит.
— Дейзи! — Он взял ее за руки.
— Ты помнишь?
— Зачем Тодду было красть у нас сына?
— А что, если так и было? — настаивала Дейзи. — Возраст совпадает.
— Не надо, Дейзи! — И все-таки ее слова заставили его задуматься: а что, если?
Что, если Альма действительно разглядывала фотографию Джеймса? Что, если Тодд лишь делал вид, что ищет мальчика, а на самом деле похитил его? Что, если сегодня он так нервничал именно из-за того, что произошло тринадцать лет назад? Что, если всю злость и обиды, которые он копил много лет, Тодд передал мальчишке, который сейчас скрывается где-то в горах на их ранчо?
Что, если их сын жив — и ненавидит их?
Сейчас Дэвид боялся одного — как бы на дороге вдруг не встретилось непреодолимое препятствие. Рядом с ним сидела девчонка, которая могла вот-вот родить.
— Как ты там?
— Нормально, — ответила Сейдж, хотя по голосу было слышно, что она нервничает. — Джейк, я все думаю…
— Прекрати меня так называть.
— Ты можешь хотя бы минуту меня послушать? Ты приемный сын, так? А когда тебе было три или четыре года, ты провалился в пещеру, так?
— Ну и что с
— А если на самом деле и то и другое случилось примерно в одно и то же время?
— Не могло такого быть.
— Ну а вдруг? — настаивала Сейдж. — Может, тебя усыновили не младенцем, а когда тебе было уже три года?
— Они взяли меня совсем крошечным. Так они… — Он хотел сказать: «Так они говорили», но неожиданно ему в голову пришла мысль, заставившая его замолчать. В пещере он звал маму и папу, а приемных родителей никогда так не называл — только по имени.
— Ну, говори же! Ты что-то вспомнил, я же вижу.
— Ничего я не вспомнил.
Сейдж решила оставить его в покое и покормить котят. Но не успела она взять бутылочку, как ее лицо исказилось от страха.
— Ой! — вскрикнула она.
— Что с тобой?
— А-а-а! — Она согнулась пополам, едва не раздавив котят. Они тут же спрыгнули с ее колен и полезли на заднее сиденье. Сейдж, раскачиваясь взад и вперед, стонала от боли. Ему хотелось взять ее за руку, но он боялся отпустить руль.
— Дыши глубже, Сейдж.
— А я что делаю? — Она заплакала.
Впереди Дэвид наконец увидел нормальную дорогу, но до нее ему предстояло преодолеть длинный и опасный спуск. Он проверил тормоза.
— Потерпи, мы уже почти доехали.
Машина когда-то принадлежала его дяде. По сравнению с его приемными родителями дядя был человеком обеспеченным и из-за этого чувствовал себя вроде как в чем-то перед ними виноватым. После того случая, когда он пригрозил, что заберет Дэвида, он больше у них не появлялся, однако присылал деньги, одежду и даже отдал им свою старую машину.
У них на ферме радостей было мало, но дядю он запомнил как доброго человека. Он всегда расспрашивал Дэвида про его жизнь, всегда был готов его защитить.
— О-о-о, — застонала Сейдж.
В августе, когда Дэвиду удалось накопить немного денег, он, прихватив из дома кое-какой еды, забрал Петал и удрал. Он точно знал, что назад никогда не вернется.
— Как больно… У меня страшные колики.
— Это схватки.
— Не может быть. — Она корчилась от боли. — Для схваток еще рано. Это колики. Наверное, я что-то не то съела.
— Ты рожаешь. — До шоссе оставалось всего метров пятьсот, но их еще надо было проехать. Дэвид не отрывал глаз от изрытой колесами лесовозов дороги. А в голове у него все громче звучал голос маленького мальчика, который зовет своих родителей. Мама! Папа!
Далтон разглядывал мятый листок бумаги, на котором его собственной рукой было нацарапано «адвокат». Альма уже все приготовила для бритья, а он никак не мог сообразить, что значит эта запись.
— Что это? — спросил Далтон. Но когда Альма склонилась, чтобы прочесть, отдернул листок и вдруг вспомнил: — Дайте мне телефон.