Страна Семи Трав(изд.1976)
Шрифт:
— Нынче к нам визитер приходил,— объявил я громко.— Слышишь, Лиза?
Савчук и Бульчу высунули головы из спальных мешков. Лиза уже причесывалась, сидя в лодке. Она зевнула и с недоумением посмотрела на меня. Потом ее заспанное лицо оживилось:
— Какой визитер?
— В общем довольно деликатный, я бы сказал,— продолжал я.— Расхаживал чуть ли не на цыпочках, чтобы не потревожить наш сон.
Бульчу подошел ко мне, присел на корточки и стал приглядываться к следам. Когда он выпрямился, я поразился происшедшей
— Ты что, Бульчу?
Охотник не ответил мне. Он быстро обошел, почти обежал лодку, откуда с удивлением смотрела на него Лиза. Потом прыгнул в сторону, в кусты, и низко наклонился, словно выискивая что-то на земле.
Савчук начал, кряхтя, вылезать из своего мешка.
— Ну же, Бульчу!
— Приходил не медведь.
— Оборотень? — Я засмеялся, хотя было не до смеху: волнение нганасана невольно передалось и мне.— Товарищи! — Я обернулся к Лизе и Савчуку.— Бульчу стал невозможен — ему всюду чудятся оборотни!
— Не оборотни. Человек,— бросил охотник, продолжая приглядываться к следам.
— Какой человек?
— Два или три человека. Да, три. Двое сидели в кустах. Третий кружил возле лодки…
— А следы?
Охотник пренебрежительно усмехнулся:
— Обулся в лапы медведя…
— Не понимаю…
— Очень просто. Убил медведя. Отрезал лапы. Привязал к своим ногам. Ночью ходит, высматривает. Пусть подумают: это медведь ходит, не человек.
Лиза и Савчук присоединились к нам.
— Странно! — сказал Савчук, хмурясь.— Кто бы это мог быть?
— Нганасаны? — предположила Лиза.— Неужели они догнали нас?
— Вот еще! Подошли бы открыто. Нганасаны — друзья. Зачем им лапы медведя?
— Значит, враги?
— Надо думать, враги.
— Кто же это?
Мы молчали. Судя по выражению лиц моих спутников, ответ вертелся у них на языке.
— Каменные люди,— вполголоса сказал Бульчу и, втянув голову в плечи, оглянулся. Мы тоже оглянулись.
Пейзаж удивительным образом изменился вокруг. Он выглядел совсем иным, чем пять минут назад.
Так же сверкала на солнце река. Так же теснились к воде спокойные серые скалы. Но мы знали теперь, что это кажущееся спокойствие. Всюду могли скрываться соглядатаи. Они могли сидеть пригнувшись за тем вон большим камнем, похожим на жабу, могли лежать в той вон ложбинке, заросшей незабудками, сосредоточенные и тихие, не выдавая себя ничем, как умеют только первобытные люди.
Я почувствовал странную скованность движений.
Ощущение, надо признаться, было неприятным. Словно бы со всех концов поляны протянулось и скрестилось на мне множество настороженных угрюмых взглядов, липких, как паутина. Спускаясь к воде, чтобы наполнить котелок (сегодня была моя очередь готовить завтрак), я даже споткнулся.
Позавтракали мы быстрее обычного, перебрасываясь короткими фразами во время еды.
Быть может, и пропажа лодки не была случайностью? Быть может, зря мы обвинили Савчука в рассеянности,— лодку уволокли лазутчики «детей солнца», чтобы затруднить наше путешествие?
Лиза призналась, что с первых же часов пребывания на реке ей стало не по себе.
— Трудно даже объяснить, товарищи,— говорила она, зябко поводя плечами, то и дело оглядываясь.— Будто вошла в темную комнату, а там кто-то есть. Не вижу его, но знаю: есть!
— Ты просто восприимчивее нас с Владимиром Осиповичем,— заметил я.
— Понимаете: будто кто-то стоит в углу, прижавшись к стене, и ждет. Если протяну руку или шагну в темноту, то…
— Но мы все-таки шагнем в темноту! — решительно сказал Савчук, вставая.— Нам не остается ничего другого, товарищи. Надеюсь, что «дети солнца» догадаются по нашему поведению, что мы идем к ним с самыми мирными намерениями.
Я все же настоял на том, чтобы нести по ночам вахту: надо было оградить себя от неожиданностей.
И снова река плавно изгибается впереди. Она то разливается светлым широким плесом, то превращается в сумрачный узкий коридор. Очень тихо. Слышно только, как падают брызги с мерно поднимающихся и опускающихся весел да булькает под днищем вода.
А рядом бегут тени. Быть может, это просто тени от проплывающих в небе облаков. Не хочу думать об этом и не смотрю по сторонам,— не приходится зевать на бурной горной реке. Но все время помню о том, что нашу лодку сопровождают по берегу бесшумные, быстрые тени…
Глава третья
„КАБИНЕТНЫЙ УЧЕНЫЙ"
1
— Далеко ли до оазиса? — спросил я Бульчу на очередном привале.
— Недалеко. Совсем недалеко. Близко.— Бульчу по-Думал, посмотрел на скалы, прикинул в уме.— Еще пять, шесть, семь дней! — объявил он.
Лицо мое, по-видимому, выразило неудовольствие, потому что проводник поспешил добавить:
— Отмель еще ближе.
— Какая отмель?
— Забыл уже? Где плавника много.
Бульчу не обманул. На исходе дня за поворотом блеснула песчаная отмель. На ней лежали большие груды плавника.
Я поспешил подгрести к берегу. Все участники экспедиции выскочили на песок.
Тут были сосны, ели, лиственницы и березы. Деревья лежали вповалку, одно на другом. По-видимому, весной в период высокой воды их приносило сверху, с гор. Часть деревьев прорывалась в озеро, часть спотыкалась о порожек, об отмель и застревала тут. Вверх торчали обломанные ветви, судорожно изогнутые корни.