Страна Живых
Шрифт:
– А ты никогда не задумывался, о знаток писаний, что в итоге все это приведет к вживлению чипа в черепную коробку? – зашипел Сет.
Конфуций развел руками, и сел, поправив циновку.
– Культура – это воистину путь деградации. Малокровные, чахлые, так называемые культурные нации обречены на импотенцию! Да они же кругом вымирают! – веско заметил Чингиз-хан.
– К Китаю это не относится – парировал Чжан Даолин, – мы знаем баланс самоограничения и удовольствия!
– Удовольствие не требует ограничений, – произнесла грозная богиня Кали, – оно само по себе священно! Удовольствие от пищи, разнузданных совокуплений, опьянения, убийства и подчинения более слабых, – вот что защищает род людской от вымирания! Это и есть торжество спонтанности, отрицание всех попыток управления личностью! Катитесь вы в преисподнюю с вашим дзэном, – служение удовольствиям – это и есть дзэн!
– И все же твоему культу положен конец, – бросил Кецалькоатль, – как и моему.
– А напрасно! Не будут любить жратву, секс, насилие – подохнут, интеллигенты очкастые! – загудел Балаал, непрерывно уплетающий что-то, рыгающий, и расплескивающий на соседей свое тухлое пойло.
Небожители забубнили обычные речи про «критерии истины», хотели уже замять выходку Сета, но тут произошло следующее:
Каин опять хлебнул слишком много кукурузного самогона, и, сбивая посуду, влез на свой участок стола.
– Драгоценные! – он оступился, попал ногой в деревянную тарелку с чечевичной похлебкой, едва не упал, – Драгоценные!
– Ну что там еще? – Сидящий за столом викингов Один оторвался от бараньей ноги, утерся предплечьем, сфокусировал свой взор на библейском земледельце.
– Я предлагаю пари! Я докажу, что жратва и деньги правят человеческим… – он икнул, – миром!
Даосский наставник Чжан Даолин отложил персик бессмертия, взмахнул своей мухогонкой, завис над пирующими:
– А как же аскеты? А вегетарианцы?
– Про бюджетников забыл, зараза! – вмешался святой князь Александр Невский, ставший небожителем совсем недавно.
– Поддерживаю Каина! – обострил дискуссию Сет, – вы сами выберете человека, с вашей точки зрения, честного и справедливого, а мы, – он яростно сверкнул глазами, – ввергнем его… в значительные трудности!
Если наставник Чжан, и другие… – он ухмыльнулся улыбкой, от которой даже Один вздрогнул, – мечтатели… смогут вернуть его к любым, да хоть его, – он кивнул на мирно жующего мясо Конфуция, – … заповедям… То вы победили!
Срок пари – двадцать земных лет, секунда в секунду. Точка отсчета – 1989 год … по земному исчислению.
Но, дорогие мои! Если за это контрольное время он убьет, украдет, переспит, обманет, – ради жратвы или денег… Победим мы! Проигравшие пари на сто земных лет изгоняются с наших собраний. И все это время им будет запрещено вмешиваться в судьбы людей на Земле!
– Я не участвую, – проворчал Один, и скрылся с пиршества.
– Я с Каином! – поддержал Балаал, – пожрать – это по мне!
Два сосуда с нектаром синхронно поднялись, и пустыми опустились на заваленный яствами стол. Напротив Сета плечом к плечу встали Гера с Аресом.
– Мы с тобой, Владыка Ночи! – приветствовал его бог войны.
– Его сила и мои интриги! Поддерживаем Каина! – Гера сдерживала хищную улыбку.
Геракл вздрогнул, посмотрел на Прометея, и отрицательно покачал головой.
– Против них от нас толку не будет, – он допил амброзию, и медленно растаял в эфире.
Внезапно серьезность момента нарушилась падением многочисленных блюд и сосудов для вина. Разбрасывая посуду, через все столы, задрав кверху ноги в красных сапогах, на руках скакал Васька Буслай. Он дошел до Сета, перевернулся в воздухе, спрыгнул на ноги.
– А вот и я! Подсоблю князю Александру! Ну, кто еще? Давай, налетай, Буслай тешиться будет!
– Что касается меня, – на стол вскочил Великий Ракшас Индраджит, – я тоже с князем Александром!
– Кто еще? – вопросил Сет, – нас пятеро! Молчите? Страшно? Видать не много здесь таких дураков, как Буслай!
Некоторые небожители втягивали головы в плечи, иные от досады развеялись, в рискованное предприятие соваться не хотел никто.
– Хорошо! – раздался, наконец, голос, и из-за стола во весь свой рост поднялась ракшаси Камбха, супруга Великого Ракшаса Индраджита.
Взглянув на Камбху, Конфуций съежился, Сет отшатнулся, а Небесный Наставник Чжан Даолин поспешно отвел глаза.
– Присоединяешься к супругу? – уточнил Каин.
– Конечно, как иначе? – удивилась Камбха.
Договорились! – вскричал Сет, – и сотворил заклятье заключения сделки.
Великая Гора по-разному называется у разных народов. У одних это гора Шумеру, у других – священная гора Запада, у иных – Олимп, Фудзи, Шамбала, не счесть названий.
В тот день десять бессмертных небожителей собрались у ее вершины. Они смотрели вниз – кто с явным интересом, кто с тревогой, а кто и с наигранным безразличием. Пристально вглядываясь в живущих, они волшебным взглядом выбирали на Земле человека для своей жестокой игры.
Сет стоял, сложив на груди руки, Каин нервно прохаживался, суетился, непрерывно оглядываясь по сторонам. Балаал сел, прислонившись спиной к скале, раскинув огромные ноги, рыгал, и чесал пузо. Арес коротким мечом отрабатывал рассекающий горизонтальный удар в низ живота, Гера строила далеко идущие планы, улыбалась своей хищной улыбкой.
Недалеко от них собрались противники:
Буслай стоял рядом с Александром, шептал ему в ухо о чем-то. Наставник Чжан Даолин прислушивался к их шепоту, и передавал информацию Великому Ракшасу Индраджиту. Его супруга спокойно стояла рядом, как изваяние, готовая во всем следовать за своим возлюбленным господином.
– Ну что, уже выбрали? – вопросил Сет.
– Да, – ответил святой князь Александр Невский, – выбор сделан.
– Назовите имя и страну! – прогремел Сет.
– Москаев Олег, Россия! – вскричал Васька Буслай.
– Принято!
Сет взвился в воздух, и круто спикировал вниз, таща за собою Каина. Арес поспешал следом, поигрывая коротким мечом. Балаал продолжал сидеть, почесывая пузо, а Гера уже вовсю прислушивалась, о чем переговариваются Индраджит с Буслаем.
Глава вторая