Страницы моей жизни. Воспоминания, рассказы, сказки, эссе
Шрифт:
– На том клянусь своим мечом-крестом! – и трижды поцеловал рукоять.
Волнение охватило слушателей – воинов Кунрада. Это был случай, какой может больше никогда не представится. Горячие головы предлагали Кунраду сразу же формировать отряд и отправиться в лес на поиски Бээра. А тот, узнав о захвате его крепости, мог воспользоваться подземными ходами, с небольшим отрядом появиться внутри замка и повернуть всю игру…
Жаркие споры на эту тему продолжались, когда в зал толчками в спину был втолкнут духовник Бээра, отец Сильвий. Двое других –
– А-а, – заскрипел зубами Кунрад, обращаясь к монаху, – святой отец Сильвий, наперсник, советник и заместитель собаки Бээра. Я знаю, где он и моя дочь, а ты мне скажешь, где моя сестра Гертруда, – почему её нет в замке?
Вопрос Кунрада не застал отца Сильвия врасплох. Он отряхнулся, приосанился и гордо ответил:
– Рыцарь из Абранэ, на твой вопрос я отвечу, когда помолюсь святому Сильвию, моему покровителю. И если мне, смиренному монаху, он откроет, где находится твоя сестра, я тебе отвечу. Но сейчас ты должен наказать своих слуг за непочтительное обращение со священнослужителем.
– А зачем ты пытался бежать из замка?
– Я хотел предупредить Бээра, которому, конечно, кто-нибудь уже донёс, что замок взят. Я хотел его уговорить, чтобы он не собирал войска для войны с тобой и пошёл на переговоры, дабы не проливалась кровь.
Кунрад долго молча глядел на монаха, а затем схватился за бока и разразился громовым хохотом. Потом рыцарь заговорил серьёзным тоном:
– Ты говоришь о святости. Твоя святость нам известна. Она, действительно, велика. С тех пор, как ты поселился в этом замке и стал духовником разбойника Бээра, замковые служанки стали рожать ребятишек, как две капли воды похожих на тебя. Это не иначе, как от долгого созерцания твоего святого лика.
Хотя всё сказанное было истиной, сдаваться было нельзя, и отец Сильвий храбро выпалил:
– Не оскорбляй служителя святой церкви!
Вдруг Кунрад сбросил маску спокойствия, схватил монаха за горло и злобно зашипел:
– Сейчас же скажи, где моя сестра, или я прикажу тебя повесить!
– В таком случае ты никогда не узнаешь, где Гертруда, и предстанешь перед церковным судом.
– Ты будешь повешен не перед толпами зрителей, а в одиночку. И десяток моих воинов поклянутся на суде, что ты сам это сделал.
Аргумент был настолько убедителен, что отец Сильвий заколебался:
– Оставишь мне жизнь и отпустишь на свободу, если я укажу, где Гертруда?
– Отпущу не раньше, пока Бээр, живой или мёртвый, не будет в моих руках.
– Хорошо, дай мне провожатых, и я их поведу, и скорее, чем ты думаешь, Гертруда будет здесь.
Он ушёл, сопровождаемый воинами. Но не успели они вернуться вместе с Гертрудой, как в зал вбежал воин и доложил Кунраду, что из леса выехал отряд всадников и двигается по направлению к замку. Это были, как он думал, сам Бээр и отряд его охотников.
Бээр не знает о взятии замка и, ничего не подозревая, возвращается домой. Полетели приказания.
Одного из пленных воинов замка, что должен бы дежурить у ворот, поставили на прежнее место и приказали ему, как действовать. Отряд возвращавшихся охотников, предводимый Клаусом-Бледным, увидел у ворот замка знакомую фигуру и, ничего не подозревая, вступил во двор. Как только закрылись ворота, с балкона над парадной дверью загремел голос:
– Бросайте оружие! Вы в ловушке! Замок взял я – рыцарь из Абранэ. Из каждого окна на вас направлены стрелы.
Это было так неожиданно, но в то же время так убедительно, что для сомнений не оставалось места – надо сдаваться. Послышался дробный звук падающих на вымощенный камнями двор мечей, копий, боевых топоров и ножей. Потом раздалась вторая команда:
– Слезайте с коней и держите их за поводья, пока мои воины не соберут и унесут оружие.
На пороге главного входа появилась массивная фигура самого Кунрада-Вешателя в латах и с мечом в руках.
– Отец! Я здесь! – воскликнула Гулда и ринулась к отцу.
Клаус-Бледный, стоящий рядом с Гулдой, несмотря на свой неповоротливый ум, успел к этому моменту отдать себе ясный отчёт обо всём происходящем и сделал безошибочный вывод, что кому-кому, а ему от победителей пощады не будет.
Решение созрело мгновенно. Схватив левой рукой стан Гулды, он занёс стилет, спрятанный в складках одежды, над грудью Гулды и закричал:
– Рыцарь из Абранэ, поклянись на своём мече, что пощадишь мою жизнь, или я заколю твою дочь.
Но это был день карающей руки судьбы, иначе называемой кармой, и поэтому не суждено было совершиться злодеянию. Гунар стоял по другую сторону Клауса и со связанными у кистей руками прыгнул и вцепился в занесённую руку Клауса.
Краткое замешательство, и на помощь Гунару бросились другие. Гулда вырвалась и бросилась к отцу. Когда отец и дочь крепко обнялись, обезоруженный и связанный Клаус уже лежал на земле.
– Дочь моя, – дрогнувшим голосом произнёс рыцарь, – возвращаешься ли ты ко мне опозоренной?
– Нет, отец, от позора меня спас… – но она не успела договорить.
Кунрад заметил всадника, который не повиновался приказу и остался понуро сидящим на лошади. Остановив на нём взгляд, он гневно закричал:
– Бээр, убийца! Почему не слезаешь с коня и не просишь на коленях у меня пощады?
– Отец, он мёртв. Его убил Гунар, – пояснила дочь.
– Кто этот Гунар?
– Это тот, кто сегодня утром спас меня от позора и убил Бээра. Сейчас он снова спас мне жизнь.
– Веди его сюда.
Гулда взяла юношу за руку и вместе с ним предстала перед отцом.
Пытливо смотрел Кунрад на юношу. Расспросил о подробностях его битвы с Бээром и пожурил за неумение владеть мечом. Гулда стояла рядом и не спускала глаз с Гунара, и отец это заметил.