Странная барышня
Шрифт:
Он ушёл, но очень быстро вернулся.
— Лиза. Я договорился со смотрителем. У него есть комната без окон. Маленькая, почти чулан, но с кроватью. Очень надеюсь, что ночь пройдёт спокойно.
— Мой герой! — воскликнула я и чмокнула в щёку офицера.
— Пожалуйста, — попросил совсем растерявшийся от такого проявления эмоций мужчина, — не делайте так больше. Я на службе.
Комната действительно оказалась маленькой и душной. Но зато я смогла нормально вытянуть ноги и почти до самого утра проспала. Проснувшись, вышла в коридор и увидела сидящего на стуле поручика.
— Доброе утро, Пётр, — поприветствовала
— Уже утро? — поднял он на меня красные от усталости глаза. — Слава богу.
— Вы всю ночь не спали, пока я дрыхла? Я вас совсем замучила! Знала бы, в карете осталась.
— Не корите себя — это мой выбор. Ничего страшного. Бывало и похуже. Поедемте… Нет. Нужен завтрак и умывание. Надеюсь, к обеду прибудем на место.
Его предположения подтвердились. Через пару часов после полудня мы проехали через кованые ворота, около которых стояли двое мужчин в рясах. Моё новое пристанище находилось в нескольких минутах от знакомства со мной.
33
Заехав в ворота, мы сразу очутились в огромном, немного диковатом парке. Было видно, что уход за ним почти не ведётся. Но чем ближе подъезжали к особняку, тем больше парк преображался. Появились ухоженные дорожки, цветочные клумбы и искусно выстриженные топиарии. Поразительно, но нет людей. Лишь несколько монахинь промелькнули вдалеке. От этой пустоты стало немного не по себе.
Выехав из парка, пересекли просторную лужайку и остановились у высокого особняка. Огромное трёхэтажное здание жёлтого цвета с двумя флигелями, имеющими остроконечные крыши. Большие окна центральной части дома были с решётками, которые сразу бросались в глаза и портили весь облик этого, без сомнения, величественного сооружения.
Около широкого парадного входа с гранитной лестницей нас встречало несколько монахинь. Одна из них отличалась от других большим серебряным крестом на груди и внушительной связкой ключей в руках. Скорее всего, это местная кастелянша или смотрительница. Пока не знаю, как её правильнее обозвать, но явно начальница.
— Здравствуй, матушка, — первым выйдя из тюремной кареты, вежливо обратился к ней поручик, склонив голову. — По приговору…
— Знаю, — перебила она его, даже не попытавшись улыбнуться. — Как добрались?
— С божьей помощью. Всё прошло хорошо.
— Пусть твоя подопечная выходит. Теперь она под нашей опекой. А вы отдохните в гостевом доме и потрапезничайте. Я распоряжусь, чтобы вам накрыли стол, а лошадям предоставили стойла и овёс.
— Прощайте, Елизавета Васильевна, — официально обратился ко мне офицер. — Желаю вам победить свой недуг.
— Спасибо, — в том же тоне ответила я, понимая, что дружеский сейчас неуместен. — Сил вам, терпения и удачной службы.
Больше я поручика Петра Евстафьевича Долина никогда не видела, но память сохранила тёплые воспоминания об этом человеке, с которым провела почти двое суток в пути. Благодаря ему я забыла на некоторое время о своих невзгодах и о том, что меня всё дальше и дальше увозят от поместья Озерское. Я внутренне смирилась с переменами в судьбе и теперь была полностью спокойна, не собираясь рефлексировать по каждому поводу.
— Пойдём, — неприветливо приказала “ключница”, повернувшись к двери.
По бокам от меня тут же встали две монахини и одна позади. Понятно: опасаются, чтобы чего не отчебучила ненормальная. Под таким конвоем я и вошла в свой новый дом.
Пройдя через двустворчатую с цветными витражами дверь, оказалась в огромном холле. Из него наверх вела широченная лестница с мраморными перилами и ступеньками. Но меня повели не на неё, а налево. Длинный узкий коридор со множеством дверей, закрытых на увесистые амбарные замки, совсем не поднял настроения. Особенно мне не понравились проделанные в дверях маленькие тюремные окошечки и звуки, что иногда доносились из-за них. Кажется, этот “курорт” ненамного приятней узилища.
Остановившись около одной из открытых камер, ключница приказала мне.
— Заходи и располагайся. Не шуметь, в дверь кулаками не стучать, слова богохульные не выкрикивать.
Послушавшись, переступила порог комнаты и осмотрелась. Чисто. Достаточно светло из-за большого окна с решёткой по обе стороны стекла. Стол, железная кровать. И то и другое прикручено к полу. Под самым потолком висит икона. Да… Не “пять звёзд”, как втайне надеялась. Но хоть не темень. И на кровати постельные принадлежности есть. Тюремные, правда, но после узилища такое за роскошь.
— Извините, а как к вам обращаться? — спросила я у главной.
— Матушка Клавдия.
— Очень приятно. А каков распорядок дня у вас?
— Не у нас. У тебя и у таких, как ты. Утренняя молитва. Трапеза. Обход доктора и им прописанное лечение. Обед. Дневная служба в храме. Дальше свободное время. Ужин. Вечерняя молитва. Сон. Но это если ты не бесноватая. А так здесь сидеть останешься. Завтра Илья Андреевич приедет, осмотрит и решит, как с тобой поступить.
— Это ваш врач?
— Доктор. Есть ещё несколько лекарей, но князь Илья Андреевич Елецкий является главным над ними, а также одним из меценатов этого заведения, которое основала его бабушка — княгиня Екатерина Михайловна Елецкая.
— Спасибо за разъяснения, — кивнула я. — Признаться, очень голодна после поездки.
— Брюхо набивать о молитве забыв?! — неожиданно с фанатичным блеском в глазах воскликнула до того спокойная Кладия. — Проклятые вы! Как есть проклятые, если о главном забываете, телеса свои нежа! Не бывает душевных болезней у тех, кто от Бога не отрекается! Поделом! Сгорите в Геенне Огненной!
— Кормить будут или нет? — в вежливом тоне продолжила я. — Судя по вашей жопе, должны часто.
— Да как ты смеешь, грешница?!
— Кто-то смеет, а кто-то жрёт. Могу поменяться местам, так как кушать хочется больше, чем с вами спорить. Подумать только! С виду в Бога веруете, а нуждающемуся корочку хлеба пожалели. Пожалуй, действительно начну с молитвы… О спасении вашей души.
Захлопнувшаяся дверь звоном отдалась в ушах. Правда, через несколько минут она открылась, и молодая, но суровая монахиня почти швырнула мне на стол половину буханки ржаного хлеба и кружку воды.
Даже после узилища эта еда показалась скудной. Но ничего! Не привыкать! Ощущение моральной победы над этой фанатичной, пытающейся сразу прижать меня к ногтю особе поднимало настроение. И почему-то мне кажется, что матушка Клавдия тоже понимает, что сегодня проиграла. Захочет отыграться? Несомненно! Сильный человек не сдаётся без боя. Вот и выясним, кто из нас сильнее.