Странная дружба
Шрифт:
— С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛА! — громко и чётко отчеканила Танька, спеша перебить сильно по всей видимости опьяневшую Женьку. — Я вообще опасная тётка!
Она как могла постаралась перевести всё в шутку и торопливо сунула Женьке в руку разваливающийся бисквит.
— На вот — лучше закусывай, — посоветовала Танька, косясь на Максима. Который вроде бы не обратил внимания.
— Кстати, именинников положено макать лицом в торт, — тот действительно ничего не заметил и продолжил «юморить». — Давай её макнём.
Он заговорщицки перемигнулся
— Там свечки! — запротестовала Танька.
Максим как ни в чём не бывало принялся их вынимать. Испуганная этим Танька поспешила убрать от него тарелку Женьке на коленки. Но тот, раззадорившись, потянулся следом. А не сохранив равновесия, упёрся локтем Таньке прямо между бёдер. И откинулся обратно, сразу потеряв интерес к несчастному торту. А Танька натянула сильно задравшееся платье обратно на коленки.
Женька внимательно проследила за этим манёвром. И так выразительно глянула на обоих, что те, как по команде, притихли. Потом чётко положила на тарелку третий кусок торта и угрожающе взяла её на растопыренную ладонь.
Танька с Максимом машинально отпрянули — Танька настолько резко, что впечаталась плечом Максиму в грудь. А Женька, с явным удовольствием глядя на их испуганные лица, примирительно опустила «орудие» и засмеялась.
— Испугались? — издевательски спросила она.
— Нет, — как ни в чём не бывало соврал Максим.
— Ты уже давно совершеннолетняя — так что будешь отвечать за разбой, — отозвалась Танька.
За разбой отвечать никому не хотелось. Так что было единогласно решено торт съесть. Он, кстати, на вкус оказался не очень. Но кому какая разница до какого-то-там торта в неожиданно тихой, душевной обстановке.
Танька почувствовала, что отяжелела. Думать ни о чём не хотелось. Хотелось стать ленивой попой.
Она откинулась на диванную спинку. Рядом глубоко дышал Максим — его живот методично опускался и поднимался под свой собственный внутренний ритм.
С другой стороны сидела Женька. Та дышала грудью, которая поднималась высоко вверх, перетянутая розовой тканью и схваченная ровным рядом чёрных пуговиц. Пространство между ними расщепечивалось — особенно хорошо это было видно с Танькиного ракурса.
Лифчик на Женьке белый. С чуть лоснящейся чашечкой. Танька однажды примеряла Женькины джинсы. И те были ей как раз, хотя выглядели маленькими. Интересно, с лифчиком не может произойти той же фигни?
Танька глуповато захихикала. Её вдруг от тепла начало кренить в сторону. В сторону Женьки. И она сама не заметила, как голова её упёрлась в чужое плечо. Но голове стало очень уютно. Танька прикрыла глаза.
Женька сидела ровно, даже не думая сестру сгонять. Она вообще сама по себе казалась ровной и всегда стремящейся вверх. И крепкой. Как высотные здания, которые на самом деле шатаются, но сами по себе не падают.
Танька обхватила сестру поперёк талии. Мягкий бугорок живота через тонкую ткань согрел нежную кожу предплечья.
Рядом зашевелился Максим. Оказывается, он своим боком всё это время прижимался к Танькиному. А теперь, когда отодвинулся, кожу под платьем закололо неприятным холодком. Та недовольно дёрнула плечом — хотелось, чтобы Максим вернулся на место.
Танька приоткрыла глаза и, не оставляя плеча Женьки, развернулась к нему. В нём — почему-то особенно сильно именно сейчас — считывалось что-то непередаваемо мужское. Поза, осанка, даже профиль, хотя ничего выдающегося в нём для Таньки и не было. И даже улыбка, с которой Макс поглядывал в их сторону.
У Таньки опять задралось платье. Зелёная ткань отползла на середину бедра. Поправлять его было лень.
А вот Максу — нет. Он потянулся и кончиками пальцев сжал Танькин подол. С видом эстетствующего аристократа приподнял «щепотку» повыше, нарочито замедляя свои действия. И… вместо того, чтобы опустить его пониже, буквально отбросил в сторону Танькиного живота!
Лёгкая ткань починилась порывистому движению и наглядно продемонстрировала, что трусы на Таньке сегодня чёрного цвета.
— Ах так! — томность с той как по команде слетела. Встрепенувшись, она соскочила с Женьки и угрожающе воззрилась на Максима. Тот явно угроз её не боялся и только выжидающе-издевательски улыбался своими до неприличия ровными и белыми зубами.
И Танька решила отомстить ему нетипично.
— Вот тебе! — грозно заявила она и, не глядя, дёрнула кофту на груди сестры. Судя по её воплю, блузка расстегнулась с первого же рывка. Но Танька, с удовольствием глядя на не ожидавшего такого Максима, дёрнула на всякий случай ещё раз. И только тогда развернулась к ругающейся сестре.
Блузка расстегнулась до самого её пупка, оголяя гладкое, подтянутое тело, цветом почти сливающееся с тканью бюстгалтера.
— Да успокойся, кто тебя тут не видел, — не без удовольствия отмахнулась Танька, наблюдая, как сестра неловко пытается зачехлиться обратно. И совершенно пропустила момент, как та злобно пульнула глазами в её сторону.
К сожалению, одним взглядом Женька не ограничилась. И не успела Танька как следует насладиться «смущательным» триумфом, как сама оказалась весьма видимой в зоне декольте — широкий ворот платья на слабоватой резинке легко позволил Женьке полностью заголить Танькин кружавчатый лифчик.
— Тебя теперь тоже все видели, — мстительно сообщила ей Женька.
Неизвестно, какой бы степенью оголения закончилось это всё, но внимание воинствующих сестёр переключилось на Максима. Потому что тот забыл об осторожности и не сдерживал смеха. А уж когда обе заметили его в высшей степени довольное лицо… Сестринские дрязги тут же были забыты — сёстры объединились против общего «врага».
Женька, сидящая от Максима дальше, подскочила и лёгкой ланью бросилась к нему. Тот не ожидающий атаки, запоздало выставил вперёд руки в защитном жесте.