Странник в Закулисье
Шрифт:
– Нет, дорогой профессор, вы категорически не правы. Надо говорить, что закулисцы довольны своей жизнью.
– Милейший, да чем же вам моя формулировка не понравилась? Счастлив или доволен… Не вижу большой разницы.
– Да как же вы не поймёте?! Дело в том, что счастье – от слов «причастный», «соучастие». То есть участие в строительстве процветающего Закулисья – это и есть счастье. А вот удовлетворение от достигнутых успехов нельзя так называть.
Профессор скорчил презрительную рожу:
– Вы сами себе противоречите…
– Вовсе нет! Не все же закулисцы имеют возможность
– Но ведь и они когда-то принимали участие…
– Хотите сказать, что прежде они были счастливы, а теперь нет?
– Вы приписываете мне слова, которые я не произносил. Это непростительная наглость с вашей стороны! Могли бы проявить уважение к моим сединам.
– Вот так всегда! – взмахнув руками, воскликнул оппонент. – Стоит лишь уличить престарелого маразматика во лжи, как сразу в ход идут аргументы, не имеющие никакого отношения к обсуждаемой проблеме.
– Да как вы смеете!
– Смею, потому что истина превыше всего! Ну а такие, как вы, способны извратить всё, чем так гордятся закулисцы.
Похоже, профессор потерял дар речи и потому не нашёл ничего лучшего, как схватить оппонента за грудки…
Тут уж потребовалось вмешательство ведущего, однако попытка разнять драчунов не удалась. Осталось одно единственное средство – вызвать кого-то на подмогу. Послышалась трель милицейского свистка, и вслед за тем из-за сцены выскочили двое в камуфляже, взяли недавних спорщиков под руки и куда-то увели.
Странно было то, что публика никак не отреагировала на инцидент – то ли это привычное явление, то ли массовка не получила указаний, как вести себя в подобной ситуации. Судя по всему, и Хэм не знал, что делать – вот рассмеёшься, и могут отправить обратно в Забугорье, ну а там жуткая тоска… Всякого он за свою жизнь насмотрелся, но, чтобы дрались по столь ничтожному поводу, никогда такого не было.
– А не пойти ли нам выпить по бокалу вина? – обратился он к сопровождающей. – Наверняка, на территории парка есть какой-то ресторан или хотя бы забегаловка.
Девица только после этих слов пришла в себя:
– От лица руководства я приношу вам извинения за доставленные неудобства. Инцидент мы тщательно расследуем, организаторов найдём и все понесут заслуженное наказание. А что касается вина, то выпивать мы разрешаем только дома, поскольку пропаганда подобного образа жизни у нас запрещена. Это вызвано заботой о здоровье закулисцев.
Сеня хотел было возразить, поскольку, если напиваться дома, здоровье вряд ли значительно улучшится, но тут Хэм снова ткнул его в бок, намекая на то, что надо бы помалкивать. Вдали кто-то прокричал:
– Автобусы стоят у южного входа. Поторопитесь, а то придётся добираться до работы пешком.
Когда Хэм с Сеней возвратились в гостиницу, узнали, что остальные писатели находятся на карантине. Будто бы один из них подцепил в Забугорье какую-то инфекцию, а во время поездки по городу заразил всю их компанию. У Сени сразу возникло опасение, что власти сделали ставку именно на тех, что якобы на карантине, но не стали расстраивать нобелевского лауреата, потому и придумали «отмазку». И вот теперь Хэма с Сеней отправят восвояси – Хэма снова в Забугорье, ну а Сеню-то куда? Хэм попытался успокоить:
– Не боись! Я похлопочу, чтобы и тебя приютили в Забугорье.
– Это невозможно! – чуть не плакал Сеня. – Там же сплошь выдающиеся люди собрались.
– Да какие выдающиеся? Просто раскрученные имена. Половина из них ничто против тебя.
– Ну ты и скажешь. А кстати, откуда ты вообще узнал о моём существовании?
Хэм рассмеялся:
– Ну ты и лох! Единственный висельник среди писателей-самоубийц – это же такая реклама, о которой можно лишь мечтать. Да тебя теперь узнает каждый школьник, а твои романы будут нарасхват.
– Если бы так… Впрочем, мне теперь без разницы.
– Сеня, ты опять не прав. Коль скоро твоё имя теперь известно всем, можно сказать, записано в анналы, это позволяет надеяться на кое-какие привилегии хотя бы здесь. Да я больше, чем уверен, что посмертно присвоят, если не Нобелевскую, то Букеровскую премию, и тогда…
Хэм ещё что-то говорил, а Сеня представил, как переедет в более просторный номер, где будет вдоволь и вина, и паюсной икры. Пустячок, а всё-таки приятно.
Глава 3. Нечто эпохальное
На следующий день сообщили, что предстоит встреча с очень влиятельным лицом – оно, то есть он, объяснит Хэму и Сене, зачем их сюда пригласили, и поставит конкретную задачу. Ну а в качестве аванса за ударный труд предложили переехать в номер «люкс» с двумя спальнями, гостиной, кабинетом и прочими удобствами, помимо телевизора и двух компьютеров. По мнению работодателей, совместное проживание писателей – это оптимальный вариант для плодотворного творчества на благо Закулисья.
Встреча состоялась там же, в гостинице, судя по всему, в служебном кабинете. Огромный письменный стол, кресла, диван и портрет на стене – Сеня предположил, что это ни кто иной, как Афанасий Пожуелов, но полной уверенности не было. Как положено в подобных случаях, ждали почти что полчаса, и вот дверь, наконец-то, отворилось.
Сеня толком не успел разглядеть вошедшего, как тот, даже не представившись, расположился за письменным столом и сразу приступил к делу:
– Решением Триумвирата я уполномочен предложить вам выполнить очень важный государственный заказ. Только вам двоим оказана высокая честь написать книгу о возрождении нашей страны, которая станет руководством к действию для грядущих поколений. Поскольку это должно быть нечто эпохальное, мы пригласили двенадцать писателей, чтобы из их числа выбрать наиболее достойных, и вот после долгих обсуждений пришли к выводу, что именно вы способны выполнить эту трудную задачу, – тут он достал из кармана носовой платок, смачно высморкался, и затем продолжил: – Через несколько месяцев мы будем праздновать сорокалетний юбилей Закулисья, так что времени у вас в обрез. Сегодня же сюда доставят все необходимые материалы – это и подробная хроника событий, и доклады казначейства, и архивы службы безопасности, разведывательного управления, словом, всё, что может вам понадобиться.