Странности любви
Шрифт:
— Как нас учили, — отбивался Галкин и, не обращая внимания на командира, пытался передать рюкзак через головы.
— Эй, боец, осади! Куда прешь-то? — возмущались отталкиваемые им студенты.
— Ты же культурный человек, Галкин! Будущий ин-тел-ли-гент! — нарочито назидательным тоном подпевали девушки, косясь на красивого командира.
Игорь Павлович, высокий стройный майор в ватной душегрейке поверх защитной гимнастерки, решил, судя по всему, не замечать издевки. Листая списки отъезжающих,
Военная кафедра, видно, сильно постаралась: выделила из своих рядов наиболее достойного и красивого, учтя, что ему придется бороться за дисциплину в более чем наполовину девчачьем отряде.
Общий гвалт и неразбериха усиливались родителями, бабушками и дедушками, пришедшими приводить любимых чад. Ну как не проводить — едут ведь на целый месяц. В неизвестность, в неудобья, в нехоженые дремучие края с холодными ветрами, дождями и уходящими за горизонт непочатыми бороздами картофельных клубней.
— Носки взяла?
— Взяла.
— Пижаму взяла?
— Взяла.
— А утюг?
— Ой, ну зачем мне там утюг, мама?!
— Ладно, я тебе его привезу… И горлышко береги! — мама до подбородка подтянула "молнию" на модной куртке дочери.
Глядя на разнаряженных студентов, их раздутые туалетами чемоданы, Полина поняла, как безнадежно отстала в вопросах трудовой эстетики: на картошку надела что постарее, похуже, хотела взять хоть одно нарядное платье, но подумала: "Ведь не в Большой собираюсь".
Рядом с Полиной пожилая женщина наставляла своего внука:
— Смотри, не простудись! Смотри…
— Смотрю, бабуля, смотрю, — таращит глаза здоровенный детина, изображая послушного ребенка.
Коротко прошуршав дождевиком, подбежала Аня.
— За чем давка? За духовными ценностями? Селедки не досталось, может, тут подфартит?.. Слушайте, надо с Игорем Павловичем поздороваться — командир все же, — увидев в хвосте автобусной колонны высокого майора, потянула Полину за рукав. Скинула на ходу дождевик, затолкала в сумку и осталась в туго облегающей ее высокую грудь вязаной кофточке.
— Здравия желаем, товарищ командир!
— Вольно, — улыбнулся Игорь Павлович, скользнув взглядом по вязаной кофточке. — Настроение, я смотрю, боевое?
— Еще бы! Сейчас один идиот завел — на весь день хватит! Чуть с ног не сбил, когда из буфета выходила. Извинился, а потом вдруг: "Вы с какого фака, девушка? Что-то я раньше вас не видел. Может, пойдем курнем где-нибудь… там?" Нет, представляете себе стиль, а?!
— Он хоть извинился, — успокоила Полина Аню: сходство со студенткой, безусловно, льстило ее молодой коллеге. — Меня тоже чуть не сбили, а извиниться времени не хватило.
— Обвал! Ну и студент пошел! Умственный потенциал страны! Наш культурный фонд!
— Притчу на этот счет знаете? — живо отреагировал Игорь Павлович. — "Можно ли считать себя культурным человеком, если окончишь три института?" — спросил профессор просветителя. "Да, можно, — ответил просветитель, — если один из этих институтов окончил ваш отец, а второй — ваш дед".
Полина тут же прикинула: что и как, и в каком исчислении? Выходило, что только во втором колене, как ни крути. Да и то, если считать областной техникум, который окончила ее мать, институтом.
Вот Дашку еще можно бы притянуть за уши к третьему поколению. Но она не желает: собирается поступать в ПТУ. В качества протеста, надо полагать. Только против чего, кого — Полина не могла взять в толк, не понимает, хоть убей! Стареет, наверно. Как-никак тридцать шестой отстукивает, не шутка! "От вашего поколения дурно пахнет, — выдала как-то Дашка. — Застойниками-отстойниками, вот чем! Вы нам — не указ!" — "Давай без революций, а, Даш?" — попросила Полина. "Сказала, пойду в пэтэушку — и пойду!"
Улыбнулась, представив этого бунтаря-одиночку. "Ой, мам, пуговица отлетела, пришей, а то я в школу опаздываю!" "Сунь, пожалуйста, словарь в сумку — сегодня диктант". "Выпиши, пожалуйста, формулу гидрата окиси…" И всегда ей не хватает пяти минут.
Оторвав взгляд от Аниной вязаной кофточки, Игорь Павлович перехватил Полинину улыбку, почему-то вспыхнул и заторопился к "Икарусам".
— Галкин! Где Галкин? — звал осипшим голосом, переходя от одного автобуса к другому. Он сбросил телогрейку, оставшись в защитной, под цвет глаз, рубашке.
— В багажном отсеке, вместе со своими чемоданами, — потешались студенты.
— Сопротивлялся, но мы его туда впихнули.
— Че врешь? Он не сопротивлялся…
И пошло-побежало от автобуса к автобусу:
— Потерялся мальчик, двадцати двух лет, в черном сомбреро и пончо. Нашедшего просим…
— Галкин, где ты? Гал-ки-ин!
— И вовсе он не Галкин. Он — Зойкин. Был Галкин, стал Зойкин…
— Как же Галка пережила это?
И, уже командиру, сжалившись над его резко севшим голосом:
— Да здесь он, здесь, Игорь Палыч. Не волнуйтесь, товарищ майор: дезертировать не дадим!
Командир, успокоившись, повернул к головному автобусу.
— В порядке у нас командир, правда? — толкнула Полину в бок Анечка. — Визитная карточка военной кафедры. И глаза военные, с зеленцой.
У одного из автобусов возникла перебранка. Игорь Павлович резко развернулся, заспешил на шум.
— Нет, мы вместе хотим! Вместе поедем, — капризно говорила некрасивая девушка, в насмешку прозванная студентами Нефертити. — А я говорю — вместе поедем!